Миссионерская православная газета. 2017 г. № 7. Июль.

4 Миссионерская православная газета № 7 , и ю л ь 2 0 1 7 А К Т У А Л Ь Н О Е И Н Т Е Р В Ь Ю Выпускник С в ято-Ф ео до - ритовских курсо в, м аги­ с тр а н т С П б Д А Михаил П ро хо дцев п р и с л а л нам с во ю б е с е д у с к а н д и д а ­ том ф и л о с о ф с к и х наук, ответственным р е д а к то ­ ром научного ж ур нал а « Х р и с ти а н с к о е чтение» свящ енником Игорем Ивановым. — Вспоминается ситу­ ация, произошедшая со мной некоторое время на­ зад. Я ехал в плацкартном вагоне, и моей собеседни­ цей оказалась девушка-уче­ ный, которая наблюдает за морским миром на Белом море, имеет научную сте­ пень. Когда на ее вопрос о том, чем я занимаюсь, я от­ ветил, что являюсь студен­ том духовной академии, у нее возникла масса вопро­ сов. Она сказала: «Смотри­ те, есть биологи, есть хи­ мики, физики; я ихтиолог. занимаюсь наблюдением за водным миром, каким-то учетом, статистикой, пы­ таюсь решать возникаю­ щие вопросы. Я считаю, что я научный работник, но разве богословие, которое изучают в духовных акаде­ миях, богословских инсти­ тутах, на катехизаторских курсах —это наука? На мой взгляд, это что-то совсем отвлеченное, имеющее мало общего с той реальной жизнью, в которой мы ж и­ вем, и теми вопросами, что встают перед нами». Я ей определенным об­ разом ответил. Но как бы в данной ситуации ответили Вы человеку с подобным вопрошанием? —Я бы сначала спросил ее, читала ли она Аристо­ теля (например, 6-ю главу его книги «Метафизика») или 2-ю главу «Государ­ ства» Платона, где непо­ средственно говорится о термине «теология». И в контексте Аристотеля тео­ логия имеет такой же ста­ тус науки, как математика и физика, поскольку имеет дело с некими константами. Константами, которые, как бы сейчас сказали, имеют определенные свойства (до­ пустим, неизменяемости). Математические констан­ ты неизменяемы, физиче­ ские константы, насколько мы знаем по обозримому нами миру, тоже не особо меняются, мы лишь уточ­ няем свои знания о поведе­ нии тех или иных констант. Также Аристотель говорил о том, что если есть некая первопричина, то она долж­ на быть вечной и неизмен­ ной, так как она движет все, будучи сама неподвижна. Это его определение этого движителя. В таком контексте тео­ логия (богословие) впол­ не является естественной наукой, поскольку изучает вещи, связанные с приро­ дой. Одно дело природа как внешняя среда, другое — природа как первооснова. «Физис» в переводе с гре­ ческого — «источник», то, что произращивает из себя некую полноту бытия. С другой стороны, по­ смотрев на эту ситуацию, можно вспомнить слова песни советского време­ ни: «Этот мир придуман не нами. Этот мир придуман не мной». В этом незамыс­ ловатом песенном сюжете мы видим идею апофати- ческого богословия: не мы творцы этого мира, и это понятно любому человеку. И возникает вопрос: кто же этот некто, кто создал этот мир? Ведь эта идея прихо­ дит в голову любому челове­ ку, если он просто начинает размышлять. Дом, постро­ енный архитектором, не вы­ зывает сомнений в наличии архитектора, картина — в наличии художника. Кедры ливанские сами говорят о том, что посадил их не чело­ век, а Кто-то выше челове­ ка. Мир вообще может быть развернут как некое посла­ ние, некий свиток. Сейчас мы привыкли к различным пиктограм­ мам, иконкам на гаджетах, то есть воспринимаем мир визуально. И визуальные послания в виде определен­ ных явлений (будь то гора, небо, река; можно перечис­ лять любые явления при­ роды), созданных не нами, что-то сообщают нам, привносят какую-то идею, нужно только задуматься и это поименовать. Это чудо логосности, чудо словесно­ сти — то, что только один человек среди всех живых существ обладает этой спо­ собностью воспринимать те послания, коды, те идеи, которые скрываются за ф а­ садом видимых вещей. Это и есть основа для естествен­ ного богословия. Первая идея — познать, что есть Творец. Затем через рассматривание творения, как сказал апостол Павел, познать благость Творца, Его мудрость и могущество. Это вполне нормально и естественно для думающего человека. — Действительно, когда человек задумывается об этом, он уже начинает от­ крывать для себя эту верти- каль Божественного как то, о чем говорит богословие. —На самом деле мы ж и­ вем в среде богословия. Чего бы ни коснулись, мы вынуждены богословство- вать. Например, мы при­ нимаем пищу: как нечто, что я ем, может стать мной? Это некая идея сопричаст­ ности, приобщения иному. Здесь уже возникает во­ прос источника жизни: что дает мне жизнь? Сама пища дает мне жизнь? (А ведь так и есть: мы не можем суще­ ствовать без пищи.) Или же все-таки Тот, Кто эту пищу создал? Мы не можем гры­ зть камни, но можем есть только то, что съедобно. Уже сама пища приучает нас богословствовать. Не зря сдревнейших вре­ мен (да, наверное, всегда) человечество воспринима­ ло еду как жертву. В славян­ ском языке «жертва» —это пища, еда. Жрец посвящает эту пищу Тому, Кто ее со­ здал. В этом плане все абсо­ лютно просто, логично, на поверхности, просто нужно немножко задуматься. —Мысль о том, что нужно задуматься, чтобы слышать, очень важна, поскольку мне довелось услышать от одно­ го человека такое открове­ ние. Когда он шел по улице в суете большого города (это было в Санкт-Петербурге), то в его поле слуха, а потом и в поле зрения попала сна­ чала бабушка, играющая на балалайке, а потом собор Владимирской иконы Бо- жией Матери, благовестив­ ший к вечернему богослу­ жению. Он говорит, что его это поразило: «Я стоял на пороге вечности в суете вре­ мени». И с этого началось его богословие и интерес к церковной жизни. Он по­ шел послушать колоколь­ ный звон и потом подходил все ближе и ближе... Навер­ ное, богословие расходится такими кругами и мы к нему так и приобщаемся. —Действительно, у каж­ дого человека есть какая-то своя сфера, где его можно зацепить, и Господь, как ис­ кусный рыболов, уловляет нас, как маленьких рыбок, которые не знают, где же эта большая вода. Мы все пыта­ емся плыть на мелководье, где, как нам кажется, много еды, а глубины не чувству­ ем. —У всех разные ответы на этот вопрос, но есть та­ кая известная позиция, о которой, может быть, пре­ подаватели духовной ака­ демии слышат от некоторых абитуриентов: «А мне и так все ясно: Бог есть Троица, основные молитвы я знаю, исповедуюсь, причащаюсь Святых Христовых Таин. Для чего мне в таком случае изучать богословие?» Такой открытый вопрос на самом деле задают себе многие люди. Мы с Вами погово­ рили о пытливых умах, но к пытливости ума еще надо прийти путем каких-то во- прошаний к самому себе, остающихся без ответа, и тогда человек в поиске от­ вета обращается к богослов­ скому наследию, начинает молиться, чтобы ему что-то открылось. —Здесь получается свое­ го рода антиномия, потому что, с одной стороны, чело­ век, поступает в духовное учебное заведение, где надо элементарно освоить некую программу, а она предпола­ гает целый ряд дисциплин по богословскому аспекту. С другой стороны, святитель Феофан Затворник в своей книге «Что такое духовная жизнь и как на нее настро­ иться» пишет, что если ты взял в руки какую-то духов­ ную книгу и видишь, что не понимаешь ее (значит, в чем-то ты до нее еще не до­ рос), отложи ее, подожди; может быть, придет время, когда ты сможешь понять то, что в ней сказано. Здесь мы уже видим некую корре­ ляцию между способностью воспринять и тем уровнем, который для этого нужен. В учебных заведениях мы не можем ждать, пока тот или иной семинарист дой­ дет в своем душевном, ду­ ховном и интеллектуальном развитии до определенного уровня. С другой стороны, сам человек должен пони­ мать, что от него требуется. Тот же Иоанн Кронштадт­ ский молился о том, чтобы Господь дал ему возмож­ ность восприятия духов­ но-академической науки, и стал лучшим учеником. Это из ближайших к нам приме­ ров, а так можно вспомнить и преподобного Сергия Ра­ донежского, который был не способен к восприятию даже элементарной грамо­ ты, не то что каких-то бого­ словских вещей. Молитесь, и дано вам будет —все про­ сто. —Что мы можем в итоге сказать о богословии сегод­ ня, насколько оно важно для нас? —Как мы сегодня гово­ рили, богословие вокруг нас, оно с нами и в нас, потому что Бог есть Слово, словом мы живем. Соответ­ ственно, и внутри себя, и вовне мы находимся в сло­ весной среде, в той среде, которая дана нам и через наше происхождение: Го­ сподь, сотворив нас, даро­ вал нам эту логосность; с другой стороны, через Бла- говестие, которым мы осве­ щаемся; с третьей стороны, через молитву, которой мы ежедневно питаемся, че­ рез богослужение, совер­ шаемое с определенной регулярностью. На самом деле мы постоянно живем в этой плотной богословской среде, и каждый день дает нам какие-то свои оттенки, мысли, чувства, идеи. Вспомним Иоанна Крон­ штадтского, который вел свой дневник, где-то и ж и­ тейский, бытовой, и психо­ логический, и в то же время духовный как всеобъемлю­ щий: все, что с ним проис­ ходило, он рассматривал через призму богословия, не иначе. И черпал в этом своем внутреннем опыте силы и крепость помогать другим людям. Как может пастырь помочь кому-то словом, сделать его креп­ ким, если не будет посто­ янно находиться в соленом море богословия (у нас се­ годня постоянно проходит такая морская метафора)? Если соль потеряет свою силу, для чего она тогда еще нужна? Поэтому постоянно находиться в этом соленом море богословия —наша за­ дача. Как рыбки, которые задыхаются и просто не мо­ гут жить без морской воды. — Благодарю Вас, отец Игорь, за беседу. Надеюсь, мы сегодня смогли найти ответы хотя бы на некото­ рые вопросы, которые зада­ ют себе многие наши чита­ тели. Беседовал Михаил Проходцев , записала Ксения СОСНОВСКАЯ. Место богословия в нашей жизни