Миссионерская православная газета. 2005 г. № 4. Апрель.

й № 4, апрель, 2005 Жтштщтжя щ-ттмттш гдзетд и Пшошш КІІШНП Купол церковной обители о яркой травою порос... (о творчестве поэта Николая Рубцова) Поэт Николай Рубцов особенно бли­ зок мурманчанам, не только по складу души. Поэт учился в техникуме города Кировска, служил на Северном Флоте, во флотской газете впервые напечатал свои стихи. И всё же самые задушев­ ные он посвятил своей малой родине —Вологодчине. Невозможно без вол­ нения читать строки Рубцова: Т и х а я м о я р о д и н а ! И в ы , р е к а , соловьи... М а т ь м о я з дес ь п о х о р о н е н а В д е т с к и е г о д ы м о и . - Г д е т у т п о г о с т ?В ы н е видели? С а м я н а й т и н е м о г у - М н е т и х о о т в е т и л и ж и т е л и : - Э т о н а т о м берегу. Т и х о о т в е т и л и ж и т е л и , Т и х о п р о е х а л обоз. К у п о л ц е р к о в н о й о б и т е л и Я р к о й т р а в о ю зарос. Т и н а т е п е р ь и б о л о т и н а Т а м , где к у п а т ь с я л ю б и л . . . Т и х а я м о я р о д и н а , Я н и ч е г о н е з а б ы л . Кажется, весь двадцатый век, все беды революции и гонений на Цер­ ковь, вся боль русской души, расстре­ лы священников и разорение город­ ских и сельских храмов вместились в эти несколько слов “купол церковной обители яркой травою порос”. И всё же общее звучание стихотворения - умиротворённое. Жива ещё любовь в русском человеке, живо воспоминание о святынях детства, хотя и поруганных. Родина - тихая, смиренная кроткая. Она такая потому, что - православная. Таков и сам Николай Рубцов, таковы и его родители, и предки, таковы и стихи Рубцова. Николай Рубцов родился 3 января 1936 года, в Архангельской области в селе Емец. Он был в семье четвёртым ребёнком. В 1940 году семья поэта пе­ реехала в Вологду, а в 1941 отец Миха­ ил Андриянович ушёл на фронт и в том же году погиб. Вскоре умерла и мать Александра Михайловна, а маленький Коля был отправлен в Никольский де­ тдом Тотемского района Вологодской области. Раннее сиротство Николая наложило оттенок светлой грусти на большинство его стихов. Совсем ма­ леньким он потерял мать, но её образ, горячо любимый, остался в его памяти, в его стихах: ... Т а м я т а й к о м в ы р а щ и в а л А л е н ь к и й с в о й ц в е т о к . Э т о т ц в е т о ч е к а л е н ь к и й К а к я л ю б и л и п р я т а л ! Н е ж и л его, - в о т м а м е н ь к а Б у д е т п о д а р к у р а д а ! К с т а т и его, н е к с т а т и ли, В ы р а с т и т ь всё ж е смог... Н ё с я з а г р о б о м м а т е р и А л е н ь к и й с в о й ц в е т о к . И ещё одно стихотворение, ставшее песней: В г о р н и ц е м о е й с в е т л о . Э т о о т н о ч н о й з в е з д ы х М а т у ш к а в о з ь м ё т ведро, М о л ч а п р и н е с ё т воды... Д р е м л е т н а с т е н е м о е й И в ы к р у ж е в н а я т е н ь . З а в т р а у м е н я п о д н е й Б у д е т х л о п о т л и в ы й д е н ь ! Б у д у п о л и в а т ь ц в е т ы , Д у м а т ь о с в о е й судьбе, Б у д у д о н о ч н о й з в е з д ы Л о д к у м а с т е р и т ь себе... Сквозь эти безыскусные, простые строчки о деревенском житье, о лодке, о матушке светится какое-то особое, тихое настроение. Эти стихи пролива­ ют в душу мир и покой и чувствуешь, словно сам находишься в горнице, где всё просто и смиренно, где люди лю­ бят друг друга, ведь столетиями здесь царил православный уклад... И снова образ матери —кроткая, молчаливая, она навсегда осталась в памяти сына. И память о ней —путеводная звезда, как и память о деревенском детстве. Ферапонтово, Ферапонтов монас­ тырь... Сохранившиеся прекрасные фрески иконописца Дионисия, све­ тящиеся небесной радостью и ... мер­ зость запустения в святой обители, где долгие годы безбожники препятс­ твовали иноческой жизни, молитве. Рубцов тонко улавливает то неземное, что открывается в храмах и старинных фресках. Несмотря на запустение, оно для него живо, а не мертво. Духовный мир для поэта —вот здесь, рядом, он и невидим и видим, но открывается только ищущим, чистым душам: В п о т е м н е в ш и х л у ч а х г о р и з о н т а Я с м о т р е л н а о к р е с т н о с т и т е , Г д е у з р е л а д у ш а Ф е р а п о н т а Ч т о - т о Б о ж ь е в з е м н о й к р а с о т е . И о д н а ж д ы в о з н и к л о из грёз ы, И з м о л я щ е й с я э т о й дуіии, К а к т р а в а , к а к вода, к а к б е р ё з ы , Д и в о д и в н о е в р у с с к о й г л у ш и ! И н е б е с н о - з е м н о й Д и о н и с и й , И з с о с е д н и х я в и в ш и с ь з е м е л ь , Э т о д и в н о е д и в о в о з в ы с и л , Д о ч е р т ы , н е б ы в а л о й досель... Н е п о д в и ж н о с т о я л и д е ре вья, И р о м а ш к и б е л е л и в о м гле , И к а з а л а с ь м н е э т а д е р е в н я Ч е м - т о с а м ы м с в я т ы м н а земле... Образ православной обители — от­ блеск небесной красоты, так видит её Рубцов. А возникает эта небесная, божественная красота по вдохновению —«из молящейся души». Из молящей­ ся души преподобного Ферапонта, из молящейся души Николая Рубцова. И мы понимаем, что Источник прекрас­ ного - Творец, молитва к Нему. Мальчишкой, а затем юношей, Рубцов стремился к морской роман­ тике, покинул родные места, ходил в море. Его влекли большие города, литература, возможность получить образование. Всё это, хотя и с боль­ шим трудом, осуществилось в жизни деревнеского парнишки-сироты. Но в глубине души таилась нежность к сми­ ренной и убогой вологодской деревне —с разрушенным храмом, запустевшей (а в наши годы некоторые вологод­ ские деревни почти обезлюдили), и всё же такой родной, русской. В ней — хрустальные, чистые истоки твор­ чества Рубцова, его глубинные ключи. И взрослый, уставший от бесприютных скитаний по хмурым городам человек, обретает в зимней деревне отраду и надежду: В э т о й д е р е в н е о г н и н е п о г а ш е н ы . Т ы м н е т о с к у н е п р о р о ч ь ! С в е т л ы м и з в е з д а м и н е ж н о у к р а ш е н а Т и х а я з и м н я я ночь . С в е т я т с я , т и х и е , с в е т я т с я ч у д н ы е , С л ы ш и т с я ш у м п о л ы н ь и . . . Б ы л и п у т и м о и т р у д н ы е , т р у д н ы е . Г д е ж в ы, п е ч а л и мои? С к р о м н а я д е в у ш к а м н е у л ы б а е т с я , С а м я у л ы б ч и в и р а д ! Т р у д н о е , т р у д н о е - в сё з а б ы в а е т с я , С в е т л ы е з в е з д ы г о р я т ! К т о м н е сказал, ч т о во м г л е з а м е т е л е н н о й Г л о х н е т п о к и н у т ы й луг? К т о м н е сказал, ч т о н а д е ж д ы п о т е р я н ы ? К т о э т о в ы д у м а л , друг? Так писал Рубцов, когда ему было уже около тридцати. Избороздив моря, меняя города и веси, поучившись в пи­ терском институте, Николай хранит в душе нежность к родной вологодской деревне. Русское село с его заметелен- ными лугами, светлые звёзды —тихое убежище для измученной души Руб­ цова (он уже был измучен и страстя­ ми, и суетой, и неустроенностью, и алкоголем). И лишь непогашенные деревенские огни, зимняя ночь дарят свет, радость надежды. Но и в семнадцать, учась в Кировс­ ком горном техникуме, стремясь уйти в большое житейское плавание, пол­ ный надежд и мечтаний, Коля Рубцов всё же в глубине души остро ощущал, что такой красоты, как на родной В о ­ логодчине, он больше нигде не найдёт. И вспоминал в Заполярье оставленное им раздолье сельских полей: В е т е р по д о к о ш к а м и , т и х и й , к а к м е ч т а н и е , А за о г о р о д а м и в с у м е р к а х п о л е й К р и к и перепёлок, р а н н и х звёзд м е р ц а н и е , Р ж а н и е с т р е н о ж е н н ы х м о л о д ы х коне й. К т а б у н у с у з д е ч к о ю в ы б е г у из м р а к а я, С а м о г о г о р я ч е г о в ы б е р у коня , И п о т р а в а м с к о ш е н н ы м , у д и л а м и звякая, К о н ь в село с о с е д н е е п о н е с ё т меня... Трагически и всё же как-то светло зву­ чит стихотворение «Плыть, плыть...» В ж а р к о м т у м а н е д н я С о н н ы й в с т р я х н ё м ф и о р д ! Э й , к а п и т а н ! М е н я П е р в ы м п р и м и н а б о р т ! П л ы т ь , п л ы т ь , п л ы т ь М и м о м о г и л ь н ы х п л и т , М и м о ц е р к о в н ы х р а м , М и м о с е м е й н ы х драм ... Е с л и у м р у - п о м н е Н е з а ж и г а й о г н я ! В е с т ь п р е д а й р о д н е И п о с е т и м е н я . Г д е я з а р ы т , с п р о с и Ж и т е л е й д а л ь н и х м е с т К а ж д о м у н а Р у с и П а м я т н и к - д о б р ы й к р е с т ! Точно заметил поэт Глеб Горбове - , кий: «Хотелось Рубцова. Требовалось. Кислородное голодание без его сти­ хов - надвигалось... Долгожданный поэт. И в то же время — неожидан­ ный. Увидев его впервые, я забыл о нём на другой день. От его внешности не исходило «поэтического сияния». Трудно было поверить, что такой «му- жичонко» пишет стихи...» В Рубцове, в его стихах чувствуется святая простота, чистое и непос­ редственное вдохновение. В его пе­ вучих стихах-исповедях обнажились страдания русской души, которую жестокий уклад современного мира пытается обезбожить и опустошить, а она всё пытается петь родные напе­ вы, одинокая, хрупкая, беззащитная в мире воинственного зла и бездушия. Рубцов —звучащий голос всего глу­ бинного, русского и православного. Этот родник незаметно пробился на Вологодчине во времена гонений на Церковь, на деревню, на искреннюю поэзию. Николай Рубцов погиб 19 янва­ ря 1971 года. Какой бы неровной, полной падений ни была его жизнь, душа его, словно чистое озеро, от­ разила родные храмы и монастыри, перелески, деревни, Русь уходящую. Разорённые и осквернённые храмы с болью описывал в стихах Рубцов в 1960-е годы. Теперь, слава Богу, на Вологодчине, как и везде на Руси воз­ рождаются старые храмы и обители, возводятся новые. Но, увы, пустеют вологодские деревни и рязанские, и тамбовские... Вспоминается статья в журнале «Русский дом» о выставке фотохудожника Анатолия Заболоц­ кого. Автор статьи пишет: «На вы­ ставке Анатолия Заболоцкого нужно не только смотреть картины, но и читать внимательно подписи к ним: «Евдокия Цветкова в 1999 году ос­ талась единственной из постоянных жителей в вологодской деревне Ти- мониха». В глазах старушки тревога, печаль: умрёт она — и умрёт Тимо- ниха». Купол церковной обители яркой травою зарос —и постепенно вымерла деревня. Одна, вторая, тре­ тья... Что нужно для их возрождения? Восстановить порушенные святыни. Как любил Рубцов вологодские деревни: «Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу». Не смотря на сиротство, на скитальчес­ кую жизнь какие-то невидимые ду­ ховные корни не порвались в сердце Рубцова, питая его душу любовью. Николай Рубцов — смиренный по­ левой цветок, выросший на русской земле, словно колокольчик на разва­ линах сельской церквушки. И потому звенит тихонько он о своём, милом и понятном каждому русскому и пра­ вославному. Прислушаемся к его негромкому голосу. Галина Сиротинская.