Миссионерская православная газета. 2002 г. № 10. Октябрь.

ЖИЗНЬ ПО ВЕРЕ Интервью с наместником Трифонов Печенгского мужского монастыря игуменом Аристархом Наместник Трифонов Печенгского монастыря игумен Аристарх (Лоханов) Пять лет назад, 2 октября 1997 года, более чем через пятьдесят лет безвременья, Постанов­ лением Священного Синода вновь стала возрож­ даться монашеская жизнь в Трифонов Печенгс­ ком монастыре - самой северной православной обители России. В 1999 году наместником мона­ стыря был поставлен игумен Аристарх. Без ма­ лого четыре года служит он за Полярным Кру­ гом. И если, как говорится, все познается в сравнении, то хотелось бы узнать: есть ли какие- то особенности жизни православного человека на Севере в отличие от других регионов нашей страны? Ведь отцу Аристарху довелось служить даже в Средней Азии. - Общеизвестно, что Север обладает мощным исправляющим влиянием на сердце человека, - го­ ворит игумен. - В силу разных причин человек здесь, в суровом крае, становится лучше, порой даже не осознавая этого. Север в известной степе­ ни формирует отношения людей, и отношения эти становятся более нравственными. Особенность православной жизни на Кольской земле заключается в том, что священническое слово отзывается здесь чрезвычайно громко, объем­ но и с гораздо большей силой, нежели, скажем, в центре России. Если бы я служил, к примеру, в Смоленской епархии или в Вятской, Владимирс­ кой, думаю, такого резонанса пастырское слово не имело бы. Вероятно, это связано с тем, что население наше преимущественно городское и мышление у него особенное. Кроме того, заполярный климат, когда несколько месяцев длится полярная ночь, - все это, соответственно, влечет за собой измене­ ние ритма жизни человека, и такое изменение ритма должно сопрягаться с усиленной духовной работой. Скажем, в деревнях многие люди ждут зимы, чтобы занятся каким-то духовным деланием. Ведь летом все силы у них уходят на сельское хозяйство, а зимой они много читают, много молят­ ся. И у нас в летний период северяне разъезжают­ ся. летом полно разных дел. И вот в этом смысле полярная ночь для духовенства, думаю, должна бы быть временем особо напряженной духовной рабо­ ты. Это тоже одна из особенностей нашего края. Но в целом, если брать ту сторону жизни, кото­ рая проходит перед священником на Исповеди, то особенно сильно заметно, что у наших прихожан гораздо меньше рвачества, жадности, зависти, ко­ торые. к примеру, на юге просто съедают людей. И на мой взгляд, это заслуга нашего сурового края, который так удивительно влияет на людей. - Надо полагать, что образ современного свя­ щенника несколько иной, нежели тот, который описывали в своих произведениях Лесков, Че­ хов. Каким рисуется образ настоящего батюшки Вам, отец игумен? - В любом случае это должен быть человек, который, по апостолу Павлу, не сообразуется с веком сим, а обновляется. На мой взгляд, идеал священника заключается в его духовной многофун­ кциональности. Это молитвенник, имеющий реаль­ ный опыт богообщения и понимающий, что, встав перед Престолом, он должен возвести к Небу всех стоящих за ним людей. Он должен прекрасно пони­ мать. что значит сила соборной молитвы за весь мир. Но прежде всего, это молитвенник, имеющий свой собственный опыт духовной молитвы. Это че­ ловек, не впадающий в очень распространенный недуг, когда спустя время батюшка становится опыт­ ным по службе, а молитва «накатанной» и, к сожа­ лению, автоматической. И тогда служба священни­ ка становится просто работой, за которую получа­ ют деньги. А вопрос о проникновении в глубины литургии порой даже не ставится, хотя для священ­ ника, в православном понимании «жреца», принося­ щего жертву за весь мир, это чрезвычайно важно. Поэтому в первую главу надо поставить молитвен­ ное дерзновение священника, его умение молиться. Второе - пастырское душепопечение с очень боль­ шим терпением, с пониманием слабостей человека, с пониманием того, какой страшный круг атеизма мы прошли и по-настоящему еще не вырвались из него. При этом, конечно, необходима требователь­ ность к человеку, которая, безусловно, должна сопрягаться с требовательностью к самому себе. Иначе это будет лицедейство, «и силы не будут иметь глаголы твои, если ты призываешь не гре­ шить, а сам грешишь». Третье - это динамизм священника в современных условиях, его отзывчи­ вость, быстрая реакция на требования времени и народа Божия. Необходимо всегда опережать поли­ тиков, деятелей культуры в понимании многих и многих процессов. Если учесть, что человечество сейчас просто не справляется с осознанием того, что происходит в последние годы в Божием мире, мы можем ожидать в ближайшее время все боль­ шей растерянности людей, уныния, утраты веры в будущее свое собственное, семьи, страны. И если батюшки будут черпать сведения и новости из газет или с экрана телевизора, то они очень быс­ тро начнут мыслить так же, как мыслит большин­ ство. Тогда они просто не смогут дать правильный ответ вопрошающим. А время сейчас действительно очень сложное. Думаю, что никогда человечество еще не жило столь безобразно быстро и безобразно безответ­ ственно. - Батюшка, Вы носите имя апостола от семи­ десяти Аристарха. Стараетесь ли Вы быть подра­ жателем жизни этого святого? - О его житии, к сожалению, очень мало изве­ стно. Хотя мне было очень приятно, когда в прошлом году во время поломничества по Гоеции в одном из монастырей настоятель рассказал, что апостол Аристарх когда-то благовествовал в этих краях... Да, стараюсь. Но не меньшую роль в моей жизни играет равноапостольный Трифон Печенгский, его завет, его жизнь с огромным просветительским размахом. Несоизмеримо, сколь­ ко делаем сейчас мы и сколько делали люди, жившие до нас: тот же апостол Аристарх или преподобный Трифон. Конечно, наша деятельность не идет ни в какое сравнение с их трудами потому, что мы имеем немыслимые для того вре­ мени пути передачи благовестия: газеты, радио, телевидение, Интернет. Если бы у наших отцов были такие возможности, думаю, что развитие христианства имело бы совершенно иной харак­ тер и другие временные рамки. - Очевидно, что Ваша нынешняя деятельность сопряжена с различными трудностями. Как Вам удается при всех тяготах жизни сохранять свой внутренний мир? - Ну, во-первых, не всегда удается, во-вторых, я прекрасно понимаю, что, если что-то не получается сейчас, то с помощью Божией, с помощью святых все в свое время встанет на место. Поэтому я не расстраиваюсь и не отчаиваюсь. А что касается внутреннего мира, то, к счастью, у меня за плеча­ ми опыт затворничества. И затворнический праксис не прошел даром - в сложные моменты жизни стоит только погрузиться в молитву, как тотчас же нахо­ дишь и силы, и разумное решение, и вдохновение. - Есть ли у Вас любимая икона? - Она стоит в моей келье - икона святого проро­ ка Иоанна Предтечи. Икона эта чрезвычайной силы. Очевидно, писал ее не просто мастер, а очень великий молитвенник. И, вероятно, молилось перед ней не одно поколение - настолько она намолена. - У Вас за плечами немалый опыт монашес­ кой жизни и в миру, и в монастыре. Велики ли отличия? - Очень значительные. Монах в монастыре - это «профессиональный» монах. А в миру... Я думаю, скорее, забава. По святым отцам, трудно было бы себе представить, что монах мог бы жить в миру, не ощущая, что это ненормально. Понятно, что есть монахи, которые по послушанию посланы в мир. Но монастырь с его строем, постоянной молитвой, строгостью молитвенного правила, с необходимостью терпеть мятеж общежительства, преодолевать, утеснять себя, безусловно, способ­ ствует более быстрому восхождению человека в духовном плане, нежели жизнь в миру, где можно и понежиться, и телевизор посмотреть, радио по­ слушать. И постепенно человек привыкает к по­ слаблению и перестает замечать, что жизнь-то расслаблена. - Что же является стержнем монашеской жизни? - Аскеза во всех ее проявлениях касательно монашеского пути. Аскеза предполагает жизнь, полную духовных упражнений. Не только молитва, пост и послушание, но и задействование всего человека. Поэтому без аскезы настоящих монас­ тырей не бывает. Они превращаются просто в рассадник пороков. Взять, к примеру, средневеко­ вые католические монастыри - они не знали, что такое аскеза. И как следствие - пороки обжор­ ства, пьянства, распутства. А российские монас­ тыри, молитвами своих святых устроителей, все­ гда изумляли и удивляли человека, приехавшего с Запада, простотой жизни, иногда в очень изнуря­ ющих условиях, но без ропота, даже с некоторой определенной веселостью. Ведь монах не может быть унылым. Он, конечно, не может быть и смеш­ ливым, но есть же духовная радость, духовное веселье. И в крепком монастыре не может быть унылых монахов. Хорошо отлаженный монашеский путь - это путь, который по-настоящему доставля­ ет человеку радость во всем: в покаянии, в сле­ зах, в великих трудах... - Однако по широте Вашей деятельности и в силу различных обстоятельств Вам немалое вре­ мя приходится проводить за стенами монастыря. Сказывается ли это на укладе Вашей аскетичес­ кой жизни? - Нахождение вне стен монастыря очень утомля­ ет. Признаюсь, мечтаю о том, что, Божией милос­ тью, когда-нибудь уйду в скит у Борисоглебской церкви, став там скитоначапьником или рядовым священником. Это моя давняя мечта. Если кому-то порой кажется, что я с большой радостью несу все эти многочисленные труды здесь, в миру, то это не так. Нет ничего слаще молитвенного уединения. Так что, даст Бог, немного еще потрудясь, я по благо­ словению уйду в скит. - У монастыря сегодня великое множество забот. И одна из них -солдаты, укрывающиеся в обители от неуставных отношений. - Я бы сказал, одна из основных. Но мои монахи почти не ропщут на беспрестанный поток солдат, проходящий через нашу жизнь. Ведь не закроешь же дверь перед ними, особенно зимой. Парень толкнется - дверь заперта. Куда ему еще идти? В тундру, где его ждет погибель? Я зачас­ тую сам выхожу посреди ночи открывать дверь, потому что очень переживаю за них, замерзших.