Полярная правда. 1935, январь.

В. КЛЮИКОВ. ГРАВЮ РЫ Н. ЦЕЙТЛИНА ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА" Больше сельди не было нигде. С тех пор уже никто не говорил „Бенони*, а все говорили „Господин Гартвигсен*. Смотритель маяка утверждал, что участок у берега таит серебряные и свинцовые руды. Бепони купил этот участок за І00 талеров у Арона из Гопана и продал англичанину сэру Гью за 40 тыс. талеров. Бенонп струсил. Смотритель маяка утверж­ дал, что эта земля стоит пе меньше миллиона. Уже все стали кланяться Бенони при встречах. И, как написал, не в меру востор­ женный пошляк из „Русского Слова®, „Бенони превращается в настояще­ го богача. Жизнь его становится со­ держательной, полной, значитель­ ной*4. ’Имя себе он придумал англий­ ское—Гартвич. У Гамсуна все любят Бенони. Он всем помогает. Мак берет его в ком­ паньоны. Он всем помогает до тех пор, пока ему не надоело говорить в лавках. — Запишите долг этого бедняка на имя Гартвича. Вокруг Бенони создался свой тес­ ный мирок и он был в нем звездой первой величины, как бы осью мира. Розу, дочь пастора, можно тоже было купить за сходную цену у живо­ го муяш. , Там был один художник, записав­ ший историю возвышения Бенони и сказавший о себе: — Убожество (шло моим душев­ ным достоянием, а я сделал из него себе положение, превратив его в своего рода сродство к жизни. Но это уже совсем другая исто­ рия, о ней Гамсун не написал ни слова. Р о рассказат ь о себе всю правду, я р еш и л с я бы ра зее н а смертном одре. КНУТ ГАМСУН. Вероятно и там были голые ска- Он снова вернулся в Норвегию, лы и птичьи базары на них, вак Еще никогда ему не было так тяже- шабаш белых ведьм. Холодное по- ло. Здесь он написал свою первую лѵночное солнце заходило сюда слу- книгу—может быть, самую страшную чайно, смотря мимо искривленных, втоптанных в землю ветрами, чах­ лых березок. На исковерканных кустиках бес­ сильно трепалась рваная снасть и полуразбитые шнеки едва омыва­ лись свинцовой водой фиорда. Такою могла быть деревушка на Лафотенах, старое рыбацкое селе­ ние, где в семье ловца среднего до­ статка в 1860 году родился Кнут Педерсен. Слишком мало известно о жизни этого человека. . . Он рос, учился и голодал. Он был учеником у сапожника, был сельским писарем, прокладывал мо­ стовые и писал стихи. Больше всего он думал о славе. Написав кипу стихов, он пришел в королевский дворец и просил ау­ диенции, но король, не дослушав его, вынул 20 крон из кармана и протянул в поощрение автору. Лет двадцать спустя, норвежский профессор, бежавший в Америку, расскавал об этом в какой то газе­ те, и тогда уже знаменитый писа­ тель печатно обозвал профессора старым шутом и дураком. Но он был еще молод, столичные журналы возвращали ему стихи и рассказы, слава не приходила и он говорил: — Таскать булыжники и мостить улицы—совсем уж не плохое за­ нятие По крайней мере—честное. Он был еще молод, и—пусть это дело будет в сто раз честнее,—но только руки грубеют от работы. Так говорил Педерсен. В те годы электричество еще было совсем молодым, и в Америке он служил кондуктором конки, На русском корабле он стоял у песчаных отмелей Ньюфаундленда. .Лето и зима чередовались, а они все находились на рубеже Европы и Америки и ловили треску.—Ниче­ го, кроме туманов и моря, ничего, кроме ветра и бурь и тихо-тупой живни* книгу своего времени. Она называ­ лась „Голод". Не роман, не повесть, даже не дневник — литературная моноц^афия о голоде. Ни одного упрека, ни одного негодующего воз­ гласа не слышно было со страниц этой книги. Только спокойная за­ пись: „Как я голодал позавчера, и вчера, и сегодня". И все. I l l Я знал Бенони—сказал старый, в избушках было и холодно и Карл Ульсен. — Я зпал Бенони—сказал дядя Карл. Может быть его звали не Гартвпгсен, его могли звать Эрик­ сон, Серенсен,#но это неважно. Он мог жить в Сирплунде. мог торговать в Вардэ,—и это тоже не­ важно. Нас было 150 человек и мы нришли сюда еще сорок лет тому Темно. Но, вот, рыбы подходило много. Тогда никто не хотел ее покупать, хозяева опоражппвалп полные трю- ми прямо в море н никто не хотел брать рыбу у рядового рыбака. Да он и не в силах был продавать :»ту рыбу так дешево. Тогда люди стали ѵезжать. Так назад, потому что мы слишком лю-.ушли Ульсены, Гансены, Мартпнен- бпли Бенони. , сены. Ойены. Онн шли сюда, в Рос- Он же больше всего любил норя- сию, на свободный берег в надежде док в расчетах. | на счастливую жизнь. Они продава- Удачливый рыбак зарабатывал до ли все, строили здесь сараи из 600 крон в год и это было не мно- плавника и селились. Но и здесь Бенони не забывал о нас. У нас не было хлеба. Он шел гим больше 200 рублей. Но он ло вил не своими сетями, выходил в моря не на своей посуде. Двести в Архангельск за мукой и менял ее крон уходили к хозяину. Разве важ-'на рыбу. Мы не всегда могли сами но, как звали хозяина? (сходить на родину в Норвегию. Бе- Хозянн заботился о нас Хозяин (нони привозил нам оттуда подарки, промысла был хозяином поселка. Он дешевый норвежский ром. обещал, что в наших избушках бу | -ѵ И снова оказывалось, что мы жи- дет светло и тепло, что мостовые ли для Бенони, работали на Бенонп будут гладки, как зеркало. ! и весь мир был создан, казалось, Все’Гпр“осГмГ -кто"этот ' Гамсун, 11 тогда четвеРть заработка рыбак только для того, чтобы ошдетель- отнѵда он? А он подписался по име- отдавал на раСХ0ДЫ п 0 благоустрой- Сковать: ству. ' — Смотрите, какой счастливый Что там нет ни клубов, ни биб­ лиотек, только грязь и зловоние. Жители Цып-Наволока узнают об этом за столом прекрасной читаль­ ни, где говорит радио, куда специаль­ но для них приезжает театр. С начала года „Полярная звезда* выловила около 20 тыс. центнеров рыбы и доход колхоза уже близок к 300 тыс. рублей. А заработок 24 промышлявших рыбаков составляет больше 220 тыс. Это значит, что каждый рыбак зара­ ботал в среднем около 10 тыс. руб. за год. Но ведь это только в сред­ нем. Заработок лучших ловцов дохо­ дит до 15 тысяч. Снились ли лафотенскпм рыбакам такие уловы и такие заработки? Здесь вовсе не нужно одевать одну рваную куртку сверх второй. Довольство и счастье и без того жи­ вут в каждом доме колхозника. Нет, если бы Гамсун приехал в Цып-Наволок,—он должен был бы подумать о многом. Он дире Гансепе, берущем на вольной воде по 120 тонн сельдн и сдающем их государству не для одного себя, а для всех. Он мог бы услышать, как Гансен, оставшись со своей бригадой в са­ мом трудном месте лова, боролся за честь своего колхоза и брал уловы не меньше, чем в самых хороших местах. Это было бы совсем непо­ нятно для героев Гамсуна, потому что зачем же ловить сельдь в труд­ ных условиях, если ее можно бро­ сить и перейти на легкое место. МУРМАНСК-- К О А Ы М А Мурманск—ворота в Арктику. Отсюда ежегодно уходят в далекие полярны* экспедиции корабли и караваны- судов. Отсюда начинал свой героический рейс „Челюскин", сюда пришел, окончив сквозной восточный переход, красноэна менный „Литке". Карская экспедиция. 28 судов снаря­ жались у причалов Мурманского порта и шли в Игарку. Карское море, которое, по заявлению русских исследователе ft Литке и академика Вера, недоступно к мореплаванию, связало Мурманск с д а ­ лекой северной окраиной страны. Ленская экспедиция. Три парохода— „Байкал", „Сакко* п „Молотов" в жар­ кие июльские дНи ушли из Мурманска к берегам далекой Лены, в Якутскую респубгіику, в бухту Тикси. Это было в 1934 году, с которым мы вчера простились. Это был плодотвор­ ный год. Он принес нам колоссальные победы в освоении Великого Северного морского пути. В предыдущие годы мы ставили вопрос об овладении Севмор- путем с точки зрения его навигациоі ных возможностей. В 1934 году мы впервые проделали большие рейсы для хозяйственного освоения Арктики. Море Лаптевых, пролив Вилькицкого, острова Самуила, мыс Челюскин, ост­ ров Диксон, Ляховские острова, остров Врангеля, бухта Тикси, остров Уедине­ ния, мыс Оловянный—нет такой точкм на протяжении всего Великого Северно­ го морского пути, где бы не были наши суда, где бы они не оставили слѳдо* своего посещения. Практикой прошлого года мы доказа­ ли полную возможность справляться с заданиями по снаряжению дальних по­ ни селения Гамсунд, в котором он жил. Потому что Педерсен простая фамилия. По-русски она звучит, как Петров. О первой книге сказали, что она замечательна, но все же слишком груба. Можно было писать еще грубее и плюнуть в лицо всем этим фрекен и юмфру горечь и гнев, и отчаяние тысяч, неумевших держать перо в огрубелых руках. Это значило— плюнуть на славу, завоеванную го­ дами унижений. Плюнуть, еще не­ известно, во имя чего. Одной книгой он рассчитался с прошлым, сотней страниц—с друзья­ ми, голодавшими вместе. Он стал писать о сильных людях, счастливых в любви, упорных и хищных. Они жили одной жизнью со скудной природой севера, умы­ вались в горных ручьях и расчесы­ вались еловой шишкой, чтобы, явив­ шись в соседний замок, нарушить покой его знатных обитательниц. От них пахло ягелем, как от оле­ ней. Но у всех его любимых ге­ роев были исключительно красивые руки, небывалой белизны. Это были выдуманные люди, ко­ торым везло, удачники, бунтовав­ шие преимущественно в гостиных. В то время сам писатель еще лю­ бил в артистических кафэ громить литературных божков. Но слава о нем шла нз страны в страну, она дошла до тогда пней России и эстеты московских сало­ нов в строгих сюртуках быстро на­ шли для него ярлычек. — Утонченный поэт северных на­ строений,—сказали они. Потом приходил учитель и брал деньги на школу. Затем опять при­ ходил хозяин я брал за жилье...... От заработка оставалось сотни две крон н случайные остатки рыбы. А этот Бенони! Я хорошо знал Бенони. Его мог- ш звать Гартвигсол. Сервисен. Эриксен, могли звать Лобанов, За- хаіров, но это неважно. Так говорит старый Ульсен за коротким обедом на боте „Норд- Он написал „Голод", „Пан*. „Вив- тория*, .Мистерии® и, наконец, „Бѳ- еони “ и .Роза*, а после много еще. В двух книгах он рассказал исто­ рию одного богатства. Бенони был рыбак. * Его звали Бѳнонн Гартвигсѳн, но никто не называл его полным име- нѳм/Его ввали просто „Бенони*. Все рыбаки были по горло в долгу у Мака из Сирилунда, аристократа и крупного дельца. Но Бенони ходил с почтой раз в две недели, у него водились свободные деньги и в во­ скресенье он шел в церковь в двух куртках, одетых одна на другую. Это должно было изображать богат­ ство. Королевская сумка была у него за плечами, парни ему завидовали, довушки говорили: — Ах, этот Бенони! Но он любил только одну,—па­ сторскую дочь. Она была ему не по карману. За рождественской чаркой он похвастал d том , чего не было.. , Денеман прочел в церкви его от­ речение от оозодещнх ыиѳтен. Сум­ ка королевского почтальона перешла к другому. У него оставались только деньги и он дрожал над ними, как человек, знающий им пену. в е с т . Но если бы Гамсун слышал этот рассказ, он бы сказал, вероятно, как всегда: — Я художник, а не политик Мне Это не интересно. Лет 40 назад Гамсун был в Мо­ скве. Она ему понравилась только своими церквами. А если бы он на обратном пути видел убогие лачуги Цып-Наволокских колонистов, он прошел бы мимо. С Бенони и его друзьями он срод­ нился, стал плотью от плоти, кровью от крови их. И он смотрел на мир так, как хотели хозяева. В Цып-Наволоке, где прежде тор­ чали одинокие досчатые избы, да две-три елы уныло стояли на об­ сушке, сейчас Гамсун вряд-ли на­ шел бы друзей Бенояи. В Цып-Наволоке высятся огром­ ные мачты радио-станции и, если бы кто-нибудь из местных рыбаков смог поговорить с Осло и вызвать Гамсуна, он рассказал бы ему очень 1 много неожиданного: • Что в Цып-Наволоке 30 норвеж­ ских семейств об‘едпнепы в колхоз, который называется „Полярная звез­ да- , что только случайные воспоми­ нания остались там от господства друзей Бенони. Что даже выжившая из ума ста­ руха не захочет, чтобы ее дети пе­ ресели с мощного боіа на дырявую елу, чтобы они сдавали обильный улов за бесценок великодушным хо­ зяевам. Что у колхоза флот из трех мощ- ганизатор коллективизации на за­ падном берегу, здесь стал почта ле­ гендарным героем. Да и слышал ли Гамсун о един­ ственном в мире норвежском кол­ хозе? • Но колхозники великолепно знают обо всем, что делается за пределами скалистого Цып-Наволока. Оии читают газеты по-русски и по-норвежски и знают всех вели­ ких писателей своей прежней роди­ ны. И Гамсуна тоже. Им очень хорошо известно, как норвежское правительство выгнало с лова 2000 рыбаков, лишь для то­ го. чтобы они не мешали наживать­ ся богатым. Что жители городов остаются без работы и едут в поисках счастья на Лафотены, а там пх встречают го­ лод, холод и грязь. лярных экспедиций. Главное Управле­ ние Северного морского пути чапроек- мог бы н а пи с а т ь о брига - і тнРовало на этот Г°Д еіДѳ более ответ г ственную и сложную программу работ для Мурманска. 3 судна мы снарядили в прошлом году в Ленскую экспедицию. В этом году мы отправим в Тикси с грузами для Якутской республики 4 пароход*. Суда повезут грузы для золотой про­ мышленности, для треста „Якутогѵев- морпуть", для кооперации, для цорто- изыскательских работ в бухту Тикси. Впервые в истории северного море­ плавания пароходы пойдут из Мурман­ ска в Колыму. Эта ответственнейшая экспедиция сыграет колоссальную роль в дальнейшем освоении Великого Северного морского пути. Новые регу­ лярные рейсовые линии будут проло­ жены с Запада в отдаленные Арктиче­ ские окраины. Летом, когда у причалов порта будет проходить снаряжение полярных экспе- , диций, в ответственный рейс уйдут два ии мог Оы у слыш а т ь о бригадире морских транспорта. С полными трюма- Ойене, ныпешнем председателе сель­ совета, который вовсе не кичится своим почетным званием. Об Агнес Ойен, рыбачке, которая работала лучше старых опытных рыбаков, об Эмиле Мартененсене— руководителе одного из лучших колхозов, о Ярле Петерсоне. Он бы увидел, что существуют люди иного порядка, что движет ими не жажда наживы и не жела­ ние перегрызть друг другу горло ’в борьбе за лучший кусок. II он мог бы понять, что имя кол­ хоза „Полярная звезда*—как сим­ вол иного мира, другого мира, неве­ домого Гамсуну. И как бы удивился старый пи­ сатель, если бы он узнал, что в Цып-Наволоке его не только читают, но и судят, судят как люди, стоя­ щие на высшей ступени социальной культуры. И когда там узнают, что 75-ти летний старик, всю жизнь отмахи­ вавшийся от политики и гордо го­ воривший: „Я только художник*, поставил свое имя под фашистской программой, это вряд ли вызовет возмущение. Они скажут, что вот, быть может, в первый раз старый Кнут Гамсун сказал о себе правду. ми грузов онн пойдут на восток. На­ чальная точка рейса— Мурманск, ко­ нечная—Владивосток. Это будет пер­ вый в истории северного мореплава­ ния переход транлпортных судов с за ­ пада на восток. Ледоколы „Ермак" и „Красин" в узло­ вых пунктах Северного морского пути будут сопровождать эти два судна в нх сложнейшем рейсе. Таймырский полуостров.. На реке Енисее,' в 720 километрах от Карского ко$я—центр Полуострова—Игарка. Го­ род. выросший на 67 параллели, дал е ­ ко за полярным кругом. „Игаркнно зи­ мовье",—здесь совсем недавно жнлн всего лишь 300 чел. А сейчас Игарка— индустриальный город с 20 тыс. жите­ лей, с крупнейшим портом, к причалам которого пристают океанские пароходы нз Штеттина н Лондона. Игарка—ключ к тунгусским углям, к урейскому графиту, к огромным лес­ ным массивам и богатейшим районам лесного эверя. В прошлом году из Мурманска в Игарку ушли 28 судов. В этом году предусмотрена постановка на линию Мурманск—Игарка 38 оаееюдоо. Значение рейсов по Карскому морю в Игарку—колоссально Связь морем между Мурманском н Таймырским по луостровом дополнит имеющуюся регу­ лярную воздушную связь Игарки с Красноярском и островом Диксон. Задачи, поставленные перед Мурман ском на 1935 год в дальнейшем освоении Арктики, сложны и ответственны. Окруж­ ной с‘езд советов, который открывается согодня, должен в план своих работ внести вопрос о расширении и увеличе ­ нии мощности имеющихся средств сна ряжения полярных экспедиций, наме­ тить реальные мероприятия по превра­ щению Мурманска в основную базу Be ликого Северного морского пути. Начальник Мурманского отделе­ ния Глаесеоморпути МАКАРОВ. Тогда пришел Мак и уговорил Бе- ных ботов и орудия лова новейших нони купить у него сельдь. Он со­ бирался прибрать его к рукам. Но Бенони был не такой простак. Он не истратил всех денег, на сельдь, взял ее меньше, перепродал селедку на сторону, рассчитался с Маком и остался с прибылью. Мак продал ему гнилой невод, но Бенони тоже был не дурак и не платил денег. Входя в фиорд, он увидел волны оранжевого оттенка и вода шумела, словно кипела. Бенони перекрыл фиорд старым неводом, оказался • такой огром- типов. Что Артур Ойен избран председа­ телем сельского совета, — получил место „ленсмана* не за богатство и не эа родственников, а за ум, трудолюбие, честность. Что колхоз этот В 8 Я Л столько сель­ ди за один лишь год, сколько не видел Бенони за два. Что в Цып- Наволоке выстроена изба-читальня, где по вечерам вок­ руг чинных молодых рыбачек пляшут веселые парни. Что Эмиль Мартиненсен, ст кото- ный косяк, что сельдь, гонимая пти- рого отворачивались с фырканьем *уважаемые юмфру и фрекен,—пред- цѳй, тюленем, вагами, долго не мо гла успокоиться и выбрасывалась на берег. седатель колхоза и справляется доверенным ему хозяйством. Бенони был преднриимчнвый че- j Что прежний охотник и яверобой лоаРК_Ловить ому было, лечем. Оя . иекоіеонвшнй полмира, не раз смот- впускал людей в неводами в вапор ревший в глаза смерти, как доброй ж брал с них половину улова. | зн&коной, швед Ярл Петерсон, ор-