Полуостров. 2019, № 2 (17)

Полуостров, №2 (17), 2019• 69 локация: терский берег Ночь была короткой — прекратить смотреть на огонь и мечтательно молчать невозможно. Утром двадцать шагов — и ты на море: оно и правда белое в облачную погоду — небо отражает, как зеркало. Берег искрится, волны шипят. На камнях россыпи застывших капель сотни оттен- ков — от нежно-сиреневого до черничного. Один за другим поднимаю и любуюсь, потом с криком «Мы, кажется, раз- богатели!» выхватываю из водорослей натуральный самородок величиной с небольшой орех. На берегу гладкие, вылизанные и выброшенные волнами деревья, издалека они выглядят как бивни давно вымерших мамонтов. Фанта- зия моментально дорисовывает истории про живших здесь триста лет назад поморов: вечер, в покосившейся избе — свет от печки и сети рыболовные на стенах, за столом старики рассказывают детям сказки о волшебных дра- гоценных камушках, о рыбах-великанах. Кидаю в воду монетки и загадываю обязательно вернуться сюда вновь, взяв с собой мольберт и краски. К обеду собираем палатку, пакуем вещи и отправляемся в сторону Кузомени. Всё, что мне известно, — там пустыня и дикие лошади. Дорога снова как в кино. Машина покры- вается плотным слоем красного налёта. Село Кузомень буквально утопает в дюнах — наживка для туристов и большая сложность для местных жите- лей. Здесь, между Белым морем и речкой Варзугой, пески неспроста появились: лет двести назад тут варили соль, для производства требовалась древесина, да и для жизни тоже — в то время численность жителей села доходила до 800 человек (сейчас чуть больше 70). Годами лес выру- бался, останавливать и удерживать почву стало нечему; места равнинные, рядом море — под воздействием силь- ных ветров песком засыпало всё вокруг, в том числе и деревню; плодородный слой скрылся кое-где на метр, новых деревьев не выросло; даже погост тут выглядит как бархан с покосившимися крестами. Церковь заперта, старые выцветшие домики, как на попе — с горки, сползают в воду, вдоль берега похожие на рыбьи скелеты рыбацкие лодки. Тоска и запустение здесь особую киношную атмос- феру создают, за которой сюда и едут. На обратном пути делаем то, что строго-настрого запре- щали друзья и знакомые — останавливаемся в песках. Ложимся на брюхо. Час пытаемся откопаться без лопаты, вдруг слышим вдалеке шум мотора. В облаке пыли появ- ляется старый грузовик. Свесив ноги, в кузове болтаются местные мальчишки, за рулём — наш будущий спаситель. Мизансцена, фактуры главных героев, их диалоги, цвета, дождь и Земфира по радио — всё это так и просится на плёнку 35 мм. Хорошо бы в кадре всё медленно плыло, тогда, по моим ощущениям, кино получилось бы в ритме Германа-младшего, и этот ЗИЛ — он точно со стоп-кадров из «Бумажного солдата». Лобовое запотевает от жара чуть не вскипевшего двига- теля нашего неподготовленного участника Париж-Дакар аля Рус, кино подходит к концу, всё в расфокусе. Тягучий ритм местной пустынной жизни долго ещё не отпускает. По дороге обратно размышляю о наших повседневных скоростях, спешке, жажде потребления, неумении созер- цать. От воздуха морского внутри всё будто проветрилось, на душе спокойно и грустно. Титры.