Полуостров. 2015, № 2

70 • Полуостров, №2, апрель 2015 Помимо «Женщин без мужчин. Вот и все» удалось на тбилисской сцене по- казать и «Божественную комедию» — еще один спектакль из золотого фонда ре- жиссера Крынжиной. За 15 лет с премье- ры сменилось уже 8 составов. Очевидцы грузинского показа утверждают, что он был одним из лучшим, а зав постано- вочной частью тбилисского театра и во- все счел, что лучше может быть только «Снежное шоу» Вячеслава Полунина. — У меня вызывает гордость, что наша поездка была рассмотрена го- родом как очень важный культурный аспект, — признается Елена Крынжина. — Расставаться нам с грибоедовцами было ой как тяжело, мы не могли наговориться. Каждый, кто был в этой поездке, расска- жет свою историю, но она обязательно будет положительной. До сих пор пора- жает, что к нам отнеслись как к реперту- арному театру, а не как к школе. Сейчас осталась надежда на развитие и укрепле- ние тех контактов, что мы в Грузии при- обрели. Это был мощнейший творческий стимул. Я уверена, что все педагоги, ко- торые там были, стали на голову выше. …Вот и всё Место действия в пьесе Лорки и в спектакле Елены Крынжиной — ис- панское селение Аскерос. От него до Мурманска — не только версты и мили, но и эпоха, и разница в температурах и темпераменте, в языке, укладе, мента- литете. Однако любая литература, в том числе и драматургическая, — прежде все- го обобщение: на сцене — девять страда- ющих, мечущихся и выбирающих женщин, девять душ и девять судеб, пусть в ис- панском интерьере, но — « абсолютно вне национальности — как и все класси- ческие вещи ». Именно так презентовала спектакль режиссер Крынжина перед его премьерой в мае 2013 года. «Лето. Сцена погружена в тень и тишину. При поднятии занавеса ни- кого нет. Слышится колокольный звон. Входит Служанка…» Она первая из девяти женщин. Ни од- ного мужчины. Последнего только что отпели — скончался муж Альбы. Теперь Бернарда (Мария Кузнецова) объявля- ет пяти дочерям и двум служанкам, что впереди — восемь лет траура и заточения в доме. Черный кое-где разбавляется белым и холодным красным. И лишь зеленое платье самой юной из сестер — Аде- лы (Виктория Никитина) — выбивает- ся из палитры. Она мечтает броситься на улицу и гулять, гулять по селению… Адела — живейшая, и, если другие доче- ри достаточно прожили с матерью, чтобы свыкнуться (самой старшей Ангустиас (Алёна Михалап) — давно за тридцать), то младшей все еще верится в свободу. Мир Бернарды кажется выстроен- ным и упорядоченным, но совсем скоро станет ясно — власть ускользает из ее рук: трое дочерей увлечены красавцем Пеппе, остальные завидуют, мстят и пы- таются обуздать себя. Высокие узкие стулья, пара столов, вешалка со шляпой и пиджаком покой- ного отца, огромный крест на стене — декорации просты и не меняются. Лишь переставляется мебель, словно пере- бираются возможные варианты развяз- ки, словно тщетно пытается бытие стать гармоничным. В одной из сцен сестры составляют из стульев композицию так, что юная Адела оказывается за их спин- ками — как за решеткой, из-за которой — как и из домашнего ада — не вырваться. Первое появление дочерей Альбы — одна из изящных хореографических вста- вок с четким рисунком. Героини не раз попытаются пуститься в пляс — страстный, испанский. Одна из дочерей, хилая заикаю- щаяся Мартирио (Мария Юрьева) , прячу- щая в своей угловатости звериную молча- ливую злость и дикость, украдкой подойдет к зеркалу и вскинет руки, вытянется в стру- ну… И будет танцевать — душа женщины. прорыв