Под сенью Трифона. 2016, № 1 (8).

Виктору нравилось бегать по дорожкам. В деревне стадиона не было. И он бегал кругами до изнеможе­ ния, пока усталость не становилась сильнее голода. Наступало утро. В городе открывались столовые. Чай без сахара стоил одну копейку. И, если была эта копейка, можно было по праву зайти в столо­ вую, купить чаю и сесть за стол. А на столах в сто­ ловых в то время лежал нарезанный хлеб и стояли приборы со специями — перец, соль, горчица. Хлеб щедро намазывался горчицей, посыпался солью и поглощался, смачиваемый редкими глотками не­ сладкого чая. Это был настоящий пир! После этого можно было бежать в училище на завтрак, где жда­ ла ещё тарелка каши! Позднее, освоившись, Виктор узнал, что в Мур­ манске есть множество мест, где можно подрабо­ тать: и на железнодорожной станции, разгружая вагоны, и в порту — грузчиком... Жизнь входила в нормальную колею. Когда выдавалось свободное время, а погода на улице не располагала к прогулкам, Виктор шёл в библиотеку. А куда пойти без денег? За тир, кино, даже за катание на автобусе надо было платить. А библиотека — бесплатно. Крыша над головой. В читальном зале местечко можно укромное най­ ти. Книжку интересную почитать, а то и вздрем­ нуть на ней. Любовь к библиотеке у Виктора Тимофеева заро­ дилась ещё в далёком деревенском детстве. Он не­ редко с любовью вспоминал свою первую библиоте­ ку в слободе Боровой, где читал свои первые книж­ ки. И вообще, это трепетное чувство к библиотекам он пронёс через всю жизнь, считая их важнейши­ ми воспитательными учреждениями, и с большим пиететом относясь к работникам библиотек. В училище он поступил, хотя и конкурс был одиннадцать человек на место. Учиться было нелегко. Родственники материаль­ но поддерживать не могли. Напротив, лишь толь­ ко появлялась малейшая возможность, Виктор сам старался помочь матери. «Я, пожалуй, ещё больший мурманчанин, чем вы, кто здесь родились, — говаривал он. — Для вас Мурманск — Родина, данность. А я сознатель­ но завоёвывал его себе, врастал в него... Для меня это — приобретение, и я по-крестьянски своё, честно заработанное — никому, никогда, ни за что не отдам». В нём странным образом сочеталась корневая крестьянская терпеливая психология с казацкой вольной непокорностью и морской авантюрист­ ской романтикой. Первые газетные публикации стихов Виктора Тимофеева появились в начале 60-х годов прошло­ го столетия. Это было время хрущёвской «оттепе­ ли». Появившаяся возможность хоть в какой-то мере открыто и свободно высказываться создава­ ла иллюзию реального влияния какими-то выступ­ лениями на формирование общественного мнения. Появилась надежда на возможность управления с помощью общественного мнения на принятие важ­ ных государственных решений. 60-е годы — это бум «эстрадной», публицистиче­ ской поэзии. Значительное влияние на формирова­ ние Тимофеева как поэта оказывает творчество Ев­ тушенко, Вознесенского, Рождественского. И как человек он — плоть от плоти «первого в мире государства победившего социализма». Он свято верит в идеалы КПСС и сам ощущает себя ак­ тивным и убеждённым строителем коммунизма. На эти убеждения накладываются приобретен­ ные в мореходном училище и закреплённые рабо­ той на флоте принципы морского братства, взаи­ мовыручки, острого отторжения всякой лжи, хит­ рости, обмана, стремления к наживе. Его заметили. Выбрали в комитет комсомола флота. Отстаивая интересы моряков, часто высту­ пал на различных собраниях, с газетными публи­ кациями. Печатал стихи. Вскоре пригласили работать на радио в переда­ че «Для тех, кто в море», которая впоследствии при активном участии Виктора Леонтьевича преобра­ зовалась в радиостанцию «Атлантика». Тимофеев в какой-то мере (и не без оснований) считал «Ат­ лантику» своим детищем, гордился этим периодом своей жизни, считая очень важным и нужным. А ведь действительно — «Атлантику», с неболь­ шой натяжкой можно считать аналогом «Голоса Америки» или «Свободной Европы», во всяком слу­ чае по покрытию территории. Правда, вещание ве­ лось только на русском языке. Но слушали и в Аме­ рике, и в Канаде, и в Мексике, и у берегов Африки... Слушали наши моряки. И эмигранты, и вообще все понимающие по-русски. Под сенью Трифона | № 1 (8) 2016 73