Под сенью Трифона. 2015 г. №1(7).

сколько сот метров — все вверх и вверх, и вверх. Напротив, еще выше — Чуфут-Кале — знаменитый город караимов. — Монастырь то­ гда был закрыт, тут ничего не было, только кое-где на стенах фрагменты фресок. Обитель — Крымский Афон, как его иногда называют, воз­ родили в 1993-м. Восстановили большинство храмов. Монастырь потрясает величием и природной мощью — словно не люди все это сделали, но сам Крым и силы не­ бесные, нерукотворно. — Эх, жаль, мы в ханский дворец не зашли, — сетует благочинный Мурманска. — Стоило — хотя бы ради того, чтобы почувствовать разницу. Да уж, даже со стороны, без про­ никновения внутрь, главный дво­ рец крымско-татарских государей выглядит весьма скромно, если не сказать убого. С другой стороны, место для русского человека, без­ условно, тоже знаковое, особое — потому как Пушкин и — удиви­ тельная история любви, навеянная нашему гению здешним фонтаном. Но монастырь беспримерно хо­ рош, притягателен. Вообще, за время пути монасты­ рей у нас было несколько — есть с чем сравнивать. От северного, неподалеку от Лодейного Поля, Александро-Свирского до юж­ ных — Топловского Святой Па­ раскевы Пятницы, где мы остано­ вились в первую ночь в Крыму, и горных, пещерных — уже знакомо­ го нам Свято-Успенского и Свято­ Климентовского Инкерманского. В последнем покоятся мощи священномученика, Папы Рим­ ского Климента (интереснейшая судьба: на рубеже I-II веков был сослан римским императором в каменоломни Херсонеса за про­ поведь христианства, там же при­ нял мученическую кончину; мощи священномученика, кстати, были обретены такими родными для мурманчан святыми Кириллом и Мефодием), а настоятель — иеро­ монах Орест (Гоянюк), как оказа­ лось, тоже наш, северянин — учил­ ся и долгое время жил в Полярном: «Капитан-лейтенант, на лодке там служил, флагманской... » Север вспоминает с неизменной тепло­ той и даже некоторой ностальгией. Вот эти ниточки, связующие Мурман и Крым, Мурманск и Се­ вастополь, подтверждающие их близость и родство, не отпускали нас на всем пути следования. Не­ ожиданно нашли они нас в гостях и у благочинного Севастополя протоиерея Сергея Халюты, когда после экскурсии по Владимирско­ му собору Херсонеса беседовали за чашкой чая. Батюшка — огромный такой, могучий мужичина, глядючи на награды нынешних священников, а некогда офицеров СФ, отцов Сер­ гия Поливцева и Андрея Амелина, с удовольствием поведал о хоро­ ших, дружеских отношениях с ны­ нешним командующим главного военно-морского подразделения страны Владимиром Королевым в бытность того командующим Чер­ номорским флотом: — Мы с Владимиром Иванови­ чем в постоянном контакте были, да и сейчас регулярно созванива­ емся. Мы ведь его здесь, по сути дела, воцерковили... — Ну, это батюшка преувели­ чивает. Он к ним уже пришел та­ ким — от нас, — шепчет мне ти­ хонько отец Андрей. А я думаю немного о другом. Вот ведь судьба военно-морская! Королев многие годы служил у нас, командовал дивизией подводных лодок, потом ушел командовать ЧФ (при нем, говорят, флот пришел в чувство, ожил), а спустя два года вернулся на Север, чтобы возглавить уже наш флот. Как тут не вспомнить прозвучавшие в беседе с нами сло­ ва контр-адмирала Юрия Орехов­ ского о том, что «офицер не дол­ жен сидеть на месте». Да уж, это точно. Оно, конечно. Если офицер настоящий. Тут же, в Херсонесе, посетили мы и место, где на камне отпеча­ ток стопы апостола Андрея Перво­ званного. Неприметный, в общем, такой след, хотя и вполне отчет­ ливый. Специалисты даже размер определили — 38-й. Ох, невелик, видать, был святой Андрей. — Посмотри, вон там Песочная бухта, — показывает мне на заводь чуть дальше места, где мы нахо­ димся, отец Сергий. — Я прежде этого не знал, но именно в ней, как указывают первоисточники, князь Владимир крестил свою дружину. А мы, когда я в училище учился, сдавали там зачеты по плаванию. Он говорит, а я в очередной раз удивляюсь, как же все-таки пере­ плетено все тесно в нашей жизни — небесное и земное. Не разорвать. День поэзии Для писателя любая подобная экспедиция — это не только воз­ можность высказаться, напрямую, без посредников вести разговор со страной, но и прекрасная возмож­ ность помолчать, подумать — о себе, грешном, и о мире, который вокруг. Для такого диалога с самим собой — все условия, ведь ты вдали от любых достижений цивилиза­ ции, которые могли бы помешать такому общению. Ни Интернета, ни звонков по поводу и без повода (все ведь знают, где ты, что звонить-то?), ни телеящика, беспардонно сжи­ рающего главное наше богатство — свободное время. А последнего-то на дальних, тысячекилометровых перегонах — в достатке. Ты ничем не занят, остается одно — думать. И — стихи писать. Для поэта, когда перед глазами лишь череда меняю­ щихся пейзажей родной страны и никто не мешает, это — естествен­ но. Впрочем, не всегда так уж и не мешали. Нас ведь на некоторых этапах Хода было до 25 человек, и все эти люди — на твоих глазах, рядом, что-то делали, порой доста­ точно громко. Что делать, в авто­ бусе не уединишься! Но тут моим товарищам надо отдать должное. Помню, увидели, что я затих и ни­ как в общей беседе-забаве-игре не участвую, чуть стихли, пошепта­ лись, и одна из девчонок «Повете- рья» подошла и спросила: — Стихи пишешь? Кивнул, и они тут же, то и дело с уважением поглядывая в сторо­ ну занятого главным своим делом поэта, переместились со своими играми в другую часть салона, по­ дальше от меня. Я, в общем, не со­ врал. Стихи действительно были и — во множестве. Для меня, кстати, это один из признаков того, что Ход состоял­ ся — в полной мере, по большому счету. Результатом Международ­ ного православного хода Мур- 26 Под сенью Трифона | № 1 (7) 2015