Под сенью Трифона. 2015 г. №1(7).

Чтоб белым-бело Стало на земле. Как земную грязь Покрывает снег, Покаянье в нас Обеляет грех. В небесах земля Отражается, К небесам земля Приближается. Нет конца земли, Нет конца небес, Где-то там, вдали, Путь на небо есть. (Сб. «Куда ты уйдешь?», с. 45.) Николай Колычев любит жизнь, поэтому у него много стихотворений о любви, о любви к Отече­ ству, к малой родине — «тихому уголку счастья», к женщине, к детям. Не надо плакать прожитому вслед, Года уходят — разума прибудет. Вдруг понял я — все беды на земле Идут от вас, нелюбящие люди. (Сб. «И вновь свиваются снега», с. 79.) Колычев делится самым сокровенным: «Судьба писателей во многом зависит от женщин, которые окружают их. Мужики так устроены, что им нужно совершать подвиг, быть добытчиками. А женщины совершают этот подвиг незаметно, ежедневно, уме­ ют извлекать огонь, сохранять уют и покой дома, поэтому желанное жилище для мужчины — «лу­ чик счастья во тьме». И тепла, и любви на земле остается все меньше нам, И смертельна тоска — по нетленному. И — здоровый мужик — снова прячусь я в маленькой женщине, Значит, женщина эта вмещает меня и... Вселенную. (Сб. «Ты люби меня, люби меня», с.29.) «Я видел счастье!» — говорит доверительно поэт (сб. «Я выживу», с. 32-33). И счастье это — в едине­ нии «с тихой русской природой», «в очень русских песнях», «в людских лицах». Но самое главное сча­ стье — в продолжении жизни — в детях и внуках: И солнечно сияли одуванчики. И там — рука в руке — путем прямым Бежали к солнцу девочка и мальчик — То ль внуки, то л и предки, то ли мы ... Николай Колычев — счастливый муж , отец и ... дедушка. Не случайно в последние годы у поэта вы ­ шел целый цикл детских стихотворений. «Все хоро­ шее, светлое — дети, — утверждает поэт. — Я бла­ годарен детям, которые учили меня писать. Дети — самые искренние слушатели». Подростки «на ура» принимают его стихи, обращенные к ним, потому что душа Колычева — молодая и пишет он о вечных ценностях: о школьной дружбе, о первой чистой любви — и ощущает он это с наивностью ребенка, без выспренности и нравоучений: Я влюбился. Всерьез. И не важно, что я — первоклашка! Я без женского пола вообще не могу ... Может быть ... Я Маринку любил. А теперь я влюбился в Наташку. И уже две недели ее не могу разлюбить. * * * Много в школе девчонок. Но сердце — любимую ищет. Я и пальцем теперь ни за что не притронусь к другим. УМаринки, конечно, длиннее и толще косища ... Но зато у Наташки их две! Дергай — в обе руки! (Сб. «Косолапые ботинки», ст. «Я влюбился» с. 18.) С легкой грустью поэт обращается к сидящим в зале школьникам: «Так и хочется сказать: счастье у вас за плечами, не растеряйте его». В трогательном стихотворении о кош ке-мурмяунчанке есть фра­ за: «Где хорошо кошкам, там хорошо людям». Н а­ ивное детское счастье. Николай Колычев ощущает мир через маленькие радости, помогает взрослым вспомнить свое детство: пускать из «баксов» само­ летики; разрисовывать для мамы синими красками пол, чтобы подарить ей море; шлепать по лужам «в косолапых ботинках». И «красный бант в белую го ­ рошину» на голове крохотной «девочки хорошей», топающей в детский сад, превращается в «сказоч­ ную бабочку». Поэт не устает «учиться радоваться»: Как хочется проклясть судьбу мою! И все же не кляну и не скорблю. Давай спроси меня, о чем я думаю... Я думаю о том, что жизнь люблю! * * * Пойдем со мной! Пойдем учит ься радоваться! От горизонта — тучкою — взгляни, К нам летний дождь на цыпочках подкрадывается, Чтоб, выплеснувшись, смыться — озорник! Смелей — под разноцветье арки радуги! В омытый лет ним ливнем чистый лес! Я все сильнее этой жизни радуюсь, Не выдуманной, а такой — как есть! (Сб. «Я выживу», ст. «Я жизнь люблю!», с. 39.) Под сенью Трифона | № 1 (7) 2015 15