Под сенью Трифона. 2013 г. №5.

ным и ласковым взглядом газели. По описанию М.К. Касвинова, «для обычного выражения его лица была характерна странная, "таин­ ственная'’ полуулыбка. Она тонула в густых усах и небольшой оваль­ ной бородке светло-рыжеватого цвета. Являвшихся к нему обычно встречал любезно (зачастую при­ ветливо), но всегда сдержанно. Же­ сты и движения его были разме­ ренными, медлительными. Гово­ рил неспеша, негромким грудным голосом, обдумывая каждую фразу, почему разговор изобиловал длин­ ными паузами, смущавшими собе­ седника, - могло показаться, что тема для него исчерпана или не­ приятна, и он не желает продолже­ ния разговора. От него никогда не слышали скороговорки. Когда его что-то смешило, смеялся сдержан­ но, как бы смущенно прикрывал ладонью глаза или рот. Во время разговора иногда производил впе­ чатление человека, не вполне уве­ ренного в себе, колеблющегося, но старающегося скрыть свои колеба­ ния и неуверенность». М.К. Касвинов, ссылаясь на оче­ видцев, писал, что Николай II «счи­ тал себя профессиональным воен­ ным... Любил войсковые смотры и парады, иногда посещал полковые праздники... Он весь был, по выра­ жению современника, "необыкно­ венная обыкновенность”». ...Все, кто наблюдал его в по­ следние месяцы жизни в Сибири и на Урале, отмечали появившиеся у него мешки под глазами, желваки под скулами на потемневшем лице. В Екатеринбурге у него проступи­ ла равномерная проседь, лысины не было и признака. Брился он до последних дней сам. Речь его была чистая, внят­ ная. Он почти не употреблял ино­ странных слов... При переездах его личную библиотеку возили за ним. Любил смотреть кинофиль­ мы, особенно хроникальные. Он был точен во времени: не спешил, но и не опаздывал. Всю жизнь при­ держивался одного режима дня, без отклонений. Имел цепкую зри­ тельную память: раз встреченного человека узнавал через много лет. Вопреки распространенному мне­ нию, Николай пил мало. За столом почти не употреблял спиртных на­ питков (мог выпить за обедом одну- две рюмки сливовицы или водки). Закуривая, приглашал к тому же и присутствующих; сигар при нем не курили, он не переносил их запаха. Своего табака или папирос другим не предлагал. Визитеров принимал стоя, впе­ реди своего письменного стола. Садясь, указывал посетителю на кресло, при этом выдвигал из сто­ ла доску, на которую можно было положить принесенные бумаги. Во время аудиенции обычно курил. Иногда вставал и, продолжая слу­ шать, ходил по кабинету. Если его что-нибудь захватывало или пора­ жало, он внезапно приостанавли­ вался. В беседе был внимателен, выслушивал, не прерывая, если возражал, то мягко, не повышая го­ лоса. Никогда не поднял голоса на министра или генерала. Это было обманчиво, вводило в заблуждение и многим из его сотрудников стои­ ло карьеры. Как правило, Николай избегал вступать с кем-либо в спо­ ры, но спорить мог. На аудиенциях слушал непро­ ницаемо, но реакция на важное - мгновенна. Суть доклада схваты­ вал быстро. К оттенкам формули­ ровок чуток. Отлично улавливал, зачастую с полуслова, смысл наро­ чито недосказанного. Полного одиночества не любил. Любил анекдоты, но сам их не рас­ сказывал. Скабрезности не любил. Излюбленный его досуг - катанье на автомобиле, яхте, моторной лод­ ке, распиловка и колка дров, вооб­ ще физическая работа на откры­ том воздухе; пешее хождение на дальние дистанции, за ним не мог­ ли угнаться и молодые. Обычная повседневная одежда - солдатско­ го кроя и защитного цвета сукон­ ная гимнастерка с полковничьими погонами, подпоясанная широким кожаным ремнем, такого же цве­ та широкие шаровары, заправлен­ ные в невысокие шагреневые сапо­ ги с голенищами гармошкой. Денег при себе не имел. Представление о рубле было смутным. Когда надо было наградить казака, спасшего его от понесших лошадей, он ска­ зал - дайте ему 25 рублей или золо­ тые часы - по его выбору. Если бы Николай волей судьбы не был ца­ рем, о нем сохранилась бы память как о симпатичном, простодушном и приятном в общении человеке. *** К этим, может быть несколь­ ко субъективным, характеристи­ кам приближенный царя генерал М.К. Дитерихс добавлял: «Если бы Николай II обладал государствен­ ным гением царя Петра или Иоан­ на Грозного, то, быть может, ему единолично, как и им, удалось бы справиться с восставшим против него или слишком пассивным «бо­ ярством» его времени. Он был бо­ гат теми душевными качествами, которых недоставало Петру и Ио­ анну, был мудр и прозорлив в чисто русском складе ума и тверд в своем духовном мировоззрении. Но, в то же время, он был в полной мере сы­ ном Христовой веры, не мог быть граждански жестоким и верил, что в предназначенной ему промыслом Божьим мировой духовно-идейной борьбе может победить оконча­ тельно не физическая сила власти, а пример бесконечной любви вла­ сти к своему народу, до готовности отдать за него свою жизнь. Сознание своего идейного оди­ ночества в кругу русской интелли­ генции являлось одним из элемен­ тов душевной драмы последнего десятилетия царствования импе­ ратора Николая Александровича и императрицы Александры Федо­ ровны...». В другом месте бывший началь­ ник штаба царской Ставки М.К. Дитерихс писал: «Умный, образо­ ванный и весьма начитанный, он обладал громадной памятью, осо­ бенно на имена, и являлся чрезвы­ чайно интересным собеседником. Он хорошо знал историю и лю­ бил серьезные исторические книги. Любил он физический труд, и жить без него не мог, в этом он был вос­ питан с детства. Доброта и простота чувство­ вались в нем при его обращении с людьми; ни малейшей надмен­ ности или заносчивости в нем не было. Он был замечательно преду­ предителен и внимателен к другим. Госпожа Битнер, случайная учи­ Под сенью Трифона | №1(5) 2013 57