Под сенью Трифона. 2013 г. №5.

* * * Валентине Кузнецовой Перекатывать памяти крошки да от серых домов леденеть... Не толкай, жизнь-подружка к окошку, не хочу я на город смотреть. Не желаю такое кино я - тень свою на дворовом снегу. Всё равно не увижу Поноя и мамулечку на берегу. И отца не увижу... Дорога далеко-далеко увела. Там я долго была босонога и недолго была весела!.. СОСЕДКА Я принесу воды ведро и дров наколотых беремя. Мне делать хочется добро всем людям и дружить со всеми. Крыльцо старушке починить, переполоть, полить ли грядки; готов носить, копать, пилить заместо утренней зарядки. Для многих - лёгкий на подъём - я здесь единственный мужчина. Стараюсь я, ведь через дом живёт девчонка Валентина. «Ай, молодец! Ну, молоток!» - так про меня, наверно, скажет и подорожника листок к случайной ссадине привяжет. Порыв мой честный, трудовой её отец не хвалит шибко: - У парня что-то с головой... - А у неё в глазах - улыбка. КОЛОДЕЦ Во дворе детдома ночью спит, утром звякнет цепью и проснётся... Девочки лицо запечатлит чуткий к свету объектив колодца. Подсмотрел её сиротский лик. Руки, что от тяжести ослабли, крутят ржавый с цепью маховик, не уронят, хрупкие, ни капли. Словно по верёвочке скользя, по тропе идёт, не покачнётся, и глядят на мир её глаза - как из тёмной глубины колодца. молоко Лягушонок в луже квакал, дождь осенний моросил. За стеной ребёнок плакал, он о чём-то мир просил. Восемь месяцев от роду. И хотя отец качал, не к нему он, а к народу обращался и кричал. Просыпайтесь, поднимайте отогревшие бока! Поспешайте, наливайте - нет у мамки молока! Кулачонки воздух били (каждый - крепенький орех), чтоб скорей коров доили - Варьку, Маньку, Зорьку - всех! Отрывал он от подушек, торопил крестьянский люд. Мир внимателен, послушен - молоко уже везут. Лягушонок - под опёнок, дождь за облаком уснул. И затих бунтарь-ребёнок, он к бутылочке прильнул. И не знать ему - чья дойка, кто трудился далеко. На губёнках долго-долго обсыхало молоко. дом Александру Миланову Дом напротив вокзала, как будто магнит, за версту его чую могучие токи. Даже поезд, что к городу шумно летит, очарован сиреневым пламенем окон. И трудяга-корабль на заливе гудит, среди прочих судов весельчак и задира, он швартовом сейчас будет к пирсу пришит, в этот дом из Гремихи привёз пассажира. 34 Под сенью Трифона | №1(5) 2013