Под сенью Трифона. 2012 г. №4.

Под сенью Трифона | №4 2012 25 Разве только слёзы. И тут же порешил тогда райком, Что быть ей председателем колхоза. Забот попривалило – полон рот. В разгаре лето. Только что за лето? Был фронт далёк. Но здесь был тоже фронт, Здесь бабы тоже бились для победы. По целым дням без отдыха и сна Коров доили, сеяли и жали, Работе посвятив себя сполна, Они четыре года не рожали... Когда в село перевели детсад Из Ленинграда, что сражался насмерть, Взяла Матрёна четверых ребят И на себя их записала в паспорт. Судьба такая или же война?.. Но так пришло к Матрёне материнство, И враз другою сделалась она, Забыла даже, как и материться. За жизнь свою не знавшая семьи, Впервые в сердце ласку замечая: «Сыны мои, голубоньки мои», – Она над ними плакала ночами. Опять забот Матрёне – полон рот. Лишь на одном характере держалась. Был фронт далёк. Но здесь был тоже фронт. Здесь за сирот и за семью сражались... А дни текли, как талая вода. А летний дождь сменялся снегом белым. И люди не заметили, когда От вечных дел Матрёна похудела. Морщинами изрезало лицо. Такою стала – ветром с ног валило. Однажды, охнув, села на крыльцо, Ну а подняться – не хватило силы... Прошла война. Шумят поля окрест. Идут комбайны по следам по старым. На холмике гниёт Матрёнин крест... А ей бы надо Памятник поставить! Плач вдовы Убита, убита, убита Любовь моя, боль моя, свет. Сырою землёю зарыта, Которой названия нет. И солнце тускней над моей головой, И ветры устали от бега. И в мире большом не хватает всего – Всего одного человека. А ночью, а ночью, а ночью Уснуть мне бывает невмочь. И комната, как одиночка, И длинною кажется ночь. Я встану и выйду одна на село, И буду глядеть через реку. Мне в мире большом не хватает всего - Всего одного человека. Богата, богата, богата Могилами эта земля. Он стал Неизвестным Солдатом, Он, может, лежит у Кремля. И я прихожу Неизвестной Вдовой, Вдовою двадцатого века. Мне в мире большом не хватает всего - Всего одного человека.