Краснофлотец. 1945, апрель.

боях и походах закалялись люди Легкий утренний бриз полощет украшающие корабль сигнальные флаги и слегка рябит поверхность гавани. Весь личный состав в парадной форме выстроился на юте— по случаю корабельного праздника. В строю много краснофлотцев,' прошедших вместе с кораблем весь егобоевойпуть. Их героиче­ скими боевыми делами создава­ лась славная история корабля. Таковы старшины) 1 статьи Мокшин, Деров, Колесников, Куккоев, старшие краснофлотцы Воробьев, Глушков, Милонов, Масленников и много других. — Па флаг, смирно! — раз­ дается команда. — Флаг поднять! Огромное полотнище, сопро­ вожу емое взглядами красно­ флотцев, плавно поднимается вверх, как и в тот день, когда корабль вошел в строй. В первые месяцы войны эсми­ нец много раз выходил для под­ держки ошем наших войск, от­ бивающих бешеный натиск вра­ га. В один из таких выходов, ук­ рывшись ночью в небольшом фиорде, вблизи фронта, эсминец неожиданно открыл огонь из своих мощных орудий по гарни­ зонам н опорным пунктам врага. Холодны© гранитные сопки ок­ расились заревом пожаров и взрывов. Это орудия старшин 1 статьи Мокпгина, Плаксина и старшин 2 статьи Преловского и Торкунова посылали снаряды па головыгитлеровцев. Пехотин­ цы любовались, как огненный шквал .бушевал в стане врага, и, помыв благодарности за под­ держку, передали морякам: — Спасибо, отлично стреля­ ли. Кроме обстрелов побережья и пабеговых операций, эсминец за времяОтечественной войны от­ конвоировал без потерь десятки транспортов с ценными грузами. Немецкие подводные лодки не­ однократно пытались прорваться к сопровождаемым караванам. Так во время сопровождения много каравана вахта обнару- немецкую подводную лодку, которая стремилась выйти в атаку. Она не успела осущест­ вить своего замысла. Лодка была стремительно атакована эсмин­ цем, минеры мичмана Холина обрушили на нее серии глубин­ ных бомб. Удар был нанесен точ­ но и оказался для фашистской субмарины смертельным. На вспененной поверхности моря по­ явилось огромное соляровое пят­ но, пузыри воздуха, всплыли куски пробковой обшивки и об­ ломки различных предметов. Сде­ лав новый заход, эсминец для верности еще раз пробомбил это место. Вражеская подводная лодка навсегда погрузилась в во­ ды Варенцом моря. Помимо жарких схваток с вра­ гом, экипажу корабля приходи­ лось выдерживать не менее на­ пряженную борьбу и с суровой полярнойстихией. В одном из походов вдали от базы во время выполнения бое­ вого задания в котле лопнула трубка. Котел вышел из строя, требовалось как можно скорей ликвидировать повреждение и снова ввести котел в действие. Устранить повреждение взялся старшина 1 статьи Колесников. Надевтолстое ватное обмун­ дирование и защитив от ожогов лицо и голову, Колесников солее в коллектор котла. Раскаленый воздух обжигал лицо, глаза, за­ хватывал дыхание. Горячие стен­ ки коллектора даже сквозь тол­ стое обмундирование нестерпимо жгли тело, в ушах стоял оплош­ ной шум. Надо было проявить нечеловеческие усилия, чтобы выдержать. Колесников не только выдержал, а сумел найти и за­ глушить лопнувшую трубку. Ко­ тел снова вступил в число дей­ ствующих, и корабль успешно продолжал выполнять задание. Таких примеров мужества, са­ моотверженности и героизма были десятки. Экипаж корабля зака­ лился в боях и походах и являет­ ся крепким, спаянным боевым коллективом, способным выпол­ нить любое задание командова­ ния. Краснофлотцы, старшины и офицеры эсминца отточили свое мастерство, выросли и возмужа­ ли. И сейчас,когда на гафеле взвился военно-морской флаг ко­ рабля, который осенял моряков в жарких схватках с врагом, вдох­ новлял их на подвигиво имя лю­ бимой Родины, каждый мысленно вспомнил свой путь, свою жизнь на эсминце, славу которого он посильно умножал скромным, но полным* самоотверженности тру- Юоий ГЕРМАН Повесть Т ц ^ ____________________________ ______________________________ _ _ _ _ čteue&st- (Продолжение. Начало см. в номерах за 8— 13 апреля). дом. Б. НАУМОВ. Жилин не торопится В подразделении артиллеристов, где коч^лдиром офицер Потапов, служат два друга—краснофлотцы Николай Друговской и Владимир Жхглин. Две правительственных ча^оады украшают грудь артилле- ри та-североморца Друговского — смелого и храброго воина. В бое­ вой учебе Друговской также «по­ казывает пример. Любое приказа­ ние командира он выполняет тол­ ково и расторопно. Не такое Жилин. Получен при­ каз •— краснофлотцам отправить­ ся на работу или дудка начать занятия — Жилин не торопится, является последним. Случается, что все краснофлотцы уже из ба­ ни возвращаются, а Жилин только еще собирается в баапо. Так и тянется Жилин в хвосте подразделения. Друговского на батарее любят и уважают, а Жилин то .и дело вы­ слушивает замечания и упреки. Н. СУДЬБИН. Недостойное поведение Перед тем, как нашему подраз­ делению тггти на работу, начи­ наются обычно розыски сержанта Климцова. Но его не всегда няхо- дят, поэтому к месту работы Климдов, как правило, является с большим опозданием. Когда его с пришивают: — Где же вы пропадали? Он отвечает: — Не ваше дело. Мне нечего здесь делать. И действительно, Климцов, вме­ сто того, чтобы выполнять зада­ ние, порученное подразделению, распевает песни. Также нерадиво относи гея Климцов и к несению службы. Недавно он был назначен разво­ дящим. Вернувшись с развода, Климцов лег спать и проснулся только утром. В команде Клпм- цов ходит не по форме и неопрят­ но одетым. Краснофлотцы законно возмущаются поведением сержан­ та Климцова. И. КАЛАШНИКОВ. Глазам Татырбека представилась такая картина: неподалеку от него лежал Желдаков, или то, что от него осталось. От Желда- кова же осталась верхняя часть туловища. Ближе лежали немцы и изуродованные части их тел. Неподалеку, на шоссе, стояла саиитарная машина, и немецкие санитары носили в эту машину •все то, что осталось от их сол­ дат, которые пытались взять жи­ выми двух русских моряков. Само собою понятно, что тела убитых русских немцам не были нужны. Один из санитаров, на всякий случай, сдернул с Татыр­ бека его болотные сапоги, а дру­ гой отрезал у бушлата Желдахо­ ва его пуговицы. Потом они сволокли Желдакова к воде и отпихнули его тело шестом. То же самое они сделали с Татыр- беком. Но Татырбека волной вы­ бросило к прибрежному камню. Он понял, что мысль его о том, будто он жив, — пустяки и вздор, так «сак теперь ему стало ясно, что остаться жи­ вым при той ситуации, в которую он попал, уже невозможно. Силы его падали с каждой минутой. На него находило забытье, он за­ бывался, потом вновь к нему возвращалось сознание, он смот­ рел из-под камня, который ©го приютил, на унылое, серое море и ни о чем не думал. К сумеркам он пришел в себя. И решил твердо: «Я не умираю. Я буду еще жить. А для того, чтобы жить, должен двигаться». И он пополз. Очень трудно, почти невозмож­ но, а вернее всего невозможно, путно, с подробностями об’яснить, как Татырбек добирался до того места, которое он сам себе назна­ чил. Но он добрался. Он полз между проволочными загражде­ ниями. Пробирался меж надолб. Терял сознание в бомбовых во­ ронках и подолгу там лежал. И в конце концов убедился, что о с ­ новной узел сопротивления мы взяли под обстрел правильно, а только его недодолбили до конца. Это были сумерки того самого вечера, после которого в ночь мы пришли бить второй раз и приле­ тела авиация. Поините, я вам докладывал? ну так вот, всю ту ночь Татыр- бек провел в воронке. Вокруг него рвались снаряды наших главных калибров, взлетали, буквально к небу, немецкие хитрые сооруже­ ния, с неба летели вниз тонные и полутонновые бомбы, а Татырбек лежал в воде, на дне воронки, скорчившись, почти совсем оглох­ ший, пил воду, которая была под ним, и, когда хоть немного зати­ хало, вылезал наверх и осматри­ вался: как? Много ли разво­ рочено еще? Потом Татырбек пополз. Было предрассветное время, „ и везде двигались какие-то тени, были слышны и слова, и окрики, и сто­ ны, сзади, там, где был боезапас, еще рвались снаряды, но уже никто никого не замечал и никто ни на кого не обращал ни малей­ шего внимания. Это была деморализация — страшное слово на войне. И Татырбек понял, что он был свидетелем деморализации. Он знал, что они еще очухают­ ся и что все не так просто, но он также знал степень разрушений в узле обороны и он еще заметил, что правый фланг, правое крыло узла пострадало меньше и, сле­ довательно, наступающим частям это следовало учесть. С ближней сопки, на которую ему удалось взобраться, он раз­ глядел, как в сторону правого крыла ползли маленькие фигуры немцев, как, буксуя в едва под­ мерзшей грязи, тянулись туда грузовые машины, санитарки, тя­ желые «круппы» и офицерские «бенцы» и соппели». Со своей сопки Татырбек разглядел и ору­ дия, которые тягачи волокли из — Нет, поправиться он не мо-' жет. — Каких же ему артиллеристов разбитых бомбами и снарядами надо? — спросил я. укреплений туда, где немцы на- Лева назвал фамилии. Это бы- деялись их еще использовать. ли лучшие комендоры корабля. К средине дня пошел снег с — Попрощаться что ли хочет? дождем, Татырбек все еще лежал Я видел, как начищенные, на- неподвижно, леденея на ветру, I (глаженные и выбритые отправи- едва живой. 'Но глаза его жадно -яись комендоры в госпиталь. Вер- апитывали з себя все то, что бы- нулись артиллеристы довольно ло перед ним. Глаза запоминали, скоро, не более, как через час. Я мозг военного, артиллеристе, офи- зазвал к себе одного из старшие цера, моряка фиксировал каждую и опросил у него, что было в гос- сопочку, в которой были пушки, питале. каждый холм, в который входили — Попрощались,—сказал стар- и из которого выходили люди. шина и задвигал бровями. С наступлением сумерок он I — Как попрощались? Так про­ поиолз. Потом ' нашел старую сто попрощались? ржавую лопату и. опираясь на _ Нет, так, чтобы это слово нее, пошел. Это был мучительный сказать, такого не было, товарищ путь, но он шел. Все сделалось капитан второго ранга. Просто совершенно, как во сне. Он плохо побеседовали, как держать себя соображал. Иногда он падал на надо в бою. Насчет Желдакова острые камни. Его босые ноги пре-1 старший лейтенант нам рассказал, вратились в куски мяса... как Желдаков геройски погиб. И Потом над ним в небе с воем рассказал нам, как мы тогда стре- пошли самолеты. Потом полетели ляли. Он же сам лично видел снаряды. Потом он услышал из воронки, наблюдение в»л. треск пулеметных очередей, вин- Старшина опять задвигал бровя- товочные выстрелы, грохот рву- ми и чуть-чуть от меня отворотил- щихся мин. Тут, в скалах, шло ся. Я чувствовал, что самое глав­ сражение... яое он мне недоговаривает... А перед рассветом на него на- Поеже Лева мне рассказал точ- поролись четверо наших саперов, нее н полнее, о чей Татырбек го- Он сказал им: ворил со своими артиллеристами. — Отнесите меня к комавдиру. Он сказал им, что теперь, по всей Санитар сделал ему перевязки- вероятности, он вряд ли вернется Ему в горло влили чайную ложку на корабль, так как ему придется водки. Но его тотчас же вьггош- долго лечиться, а корабль фудет нило. Воля его еще жила, помимо I воевать, и вот о том, как надобно всего остального. А все остальное гвоевать, он и хотел побеседовать уже умирало. со сводаги комендорами. Но это ★ ★ * было не самое главное, это быЛ| Когда мы с Левой вошли в ма- пРеДяог» а самое главное было ленькую палату и я. увидев Та- насч€Т семьи» насчет ^ ™ кмы тырбека, понял, что мне нужно ВС€ должны друг другу помогать что-то ему сказать, то внезапно и жить одной семьей, где все стро- оказалось, что я не могу пронзне- ГИ6 но 906 все дела* сти ни единого слава. Глотка у ют сообща я потомУ П0ЛУ* меня сжалась. Татырбек встретил ча<Ггся •нормально», меня просто и даже улыбнулся, А потом Татырбек сказал самое насколько в нем хватило сил. И гланнЯ®' глухим голосом сказал: ~ **»ьсй к вам придет комал- — Дай, Левочка дорогой, ком- ДИР в*,всто ***"*> сказал он, диву стул. Посидим немного. та\ вы nOMOrafirre auy' Это ТРУ*- Лева принес мне стул. Я сел и «<> быть комавднром, очень труд- вытянул ноги. Татырбек улыбал- но и не просто. Вы сами знаете. А с я, глядя на меня, и не столько он вЩ« бывает, что пр«Двт молодой сам улыбался, сколько улыбались “ «тч> повоевал его прекрасные глаза. Црекрас- У™ как слвДУ«т. вот и начинают ные, всегда такие горите и U П З К й ' т о ^ Г ’мL 3 S T S потухающие глаза... ~ ТООК^ молодым оыл шж ^ * вначале. Я вам, дорогие, что ска- Ну что, Татырбек, нако- ^ Мне очень с вами трудно нец спросил я, как самочувствие? ^ Потом легко стало, а вна- У Татьгрбека теперь сделалось чале трудно было. Вы с новым маленькое лицо и в груди его все командиром хорошо живите, друж- время что-то хрипело и булькало, но д д р ™ ^ — 9ХО д<нс 1 *нплина. хрипело и переливалось, щеки его тогда, когда по плечу ввалились, а нос, подбородок — хлопают, а когда в глаза глядят все стало острым, не похожим а,а и говорят: есть! Вот что такое прежнее. Только глаза у него д р ™ ^ Ясно? остались прежние, и если пламень Голос у него стал сильнее, их был слабее, то твердость взгля- СТраже, да еще как бы укрепилась. Это — Приказание мое. Последнее теперь были глаза ^сшершеяно |мое пржазачие вам. Ясно? — Ясно, — ответили комендоры. — Идите, дорогие, устал я не­ много. Вот какой там был разговор. Был я у Татырбека после этого еще два раза, но ему сделалось теперь хуже, а в четыре часа ночи беспощадные по прямоте и чест­ ности. Татырбек спросил: — Какие новости на дивизионе? Я, кашлянув, рассказал. Он слу­ шал внимательно, жизнь корабля и дивизиона его интересовала по- прежнему и в нем не было ни тени той отрешенности от наших по­ вседневных забот, которая, каза­ лось мне, должна сопутствовать умиранию. Он умирал членом на­ шей большой семьи, думал об этой семье и с живым интересом слу­ шал все подробности, из которых слагается повседневная служба на корабле. Вскоре после нас пришли коман­ дир и стараний помощник, потом пришел штурман. В маленькой па­ лате сделалось тесно, и мы с Ле­ вой вышли. Утром за чаем Лева сказал, что Татырбеку лучше и что он при­ глашает к себе в гости своих ар­ тиллеристов. — Что, поправляется? — спро­ сил командир. — Нет, просто лучше. — Гик. может быть, поправится? под воскресение Лева прибежал за мною на корабль и сказал, что Татырбек просит меня зайти к не­ му. Я побежал, едва одевшись. Та­ тырбек дышал мелко, неглубоко, часто, но, увидев меня, как бы от­ толкнулся от подушки с кисло­ родом и сказал: — Все равно. Ничего. Комдив. Он держал мою руку своими холодеющими костяшками, я я ви­ дел, как из его глаз уходит твер­ дая воля, уходит, уходит и ниче­ го нельзя сделать, но он еще го­ ворил: — Теперь ничего. Хорошо. Все... И перешел на свой родной язык. Я плохо соображал и не заме­ тил, как Лева положил руку Та­ тырбека, точно она была вещью. (Продолжение следует).