Кировский рабочий. 1958 г. Декабрь.

28 декабря 1958 г., № 154 (4088) К И Р О В С К И И Р А Б О Ч И И 3 Анатолий К О РШ У Н О В . Светом ленинской правды Т ы стоишь молода, величава, Светом ленинской правды сильна. Неизбывного счастья держава, Необъятная наша страна. И весь мир удивляешь ты ныне Богатырским размахом работ... Не страшится ни бурь, ни пустыни Твой свободолюбивый народ. Что ни день— жизнь становится краше, Мы мечту свою сами куем. И за ленинской партией нашей По дорогам эпохи идем. Нам сияют огни коммунизма, Предвещая завидный удел. Ведь недаром сквозь сумрак царизма Ленин свет Октября разглядел. □ Р о д и н е Со степями, лесами и долами, Перевитая лентами рек, С заводскими гудками веселыми Т ы стоишь молодая на век. Сколько силы в тебе, сколько гордости, Сколько скромной красы без прикрас! I I твоей удивительной скромности Позавидовать может алмаз. А делам твоим нет и сравнения—• Все свершит богатырский народ! Потому что нас партия Ленина В лучезарное завтра ведет. н □ и Т ы потоком пенистым дробила Временем спрессованный гранит. И , казалось, перед этой силой Ничего во век не устоит. Но пришли сюда простые люди И , пройдя по берегам крутым, Та к сказали: — Пошумела, будет! Мы твой дикий норов укротим, о камни разбивая Смельчаков И в За веселой березовой рощей, Где бежит говорливый поток, Наклоненная ива полощет В светлых струях цветастый платок. в а И плоты срывая с якорей, Бушевала ты, еще не зная Волн и упорства тех людей. День и ночь в работе небывалой Рукн в кровь сбивали горняки, Чтобы расколоть литые скалы И обрушить поперек реки. Совершилось! Нивы гордой воды Дали свет, моторы повели... Мы вступили в трудный бой с природой I I большую силу обрели. ш к а Ветерок напевает ей тонко, И слегка шаловливая с ним, Показалась мне ива девчонкой, Встречи ждущая с милым Д В А М И Р А Далеко, за океаном Магнаты бредят о войне. А в нашей солнечной стране Иная жизнь, другие планы. Мы строим села, города, Каналы роем. В нашем плане Размахи творческих дерзаний И доблесть мирного труда. Законов наших нет светлей— Мы охраняем дело мира. У них закон вершат банкиры Во имя гангстерских затей. Банкиров доллар золотой— Для аферистов Вашингтона, Для содержания шпионов, Он кровью обагрен людской. Советский рубль идет на то. Чтоб строить счастье, радость жизни, II мы выходим на простор, Где блещут зори коммунизма. Н . НО ВО С ЁЛО В . В окрестностях Кировска. Фото Н. НО ВО С ЕЛО ВА . Пережиток старины Тр и молодки утром в среду Покалякав о делах, Завязали вдруг беседу С Поликарповной о снах. — Растолкуй-ка, Аграфена, Что сегодня ждет меня,—■ Тараторила Матрена. — Я во сне вела коня? Бабка прядь волос под чепчик Замусоленный извне: — Конь-то мерин иль жеребчик? Разглядела ли во сне? — Все до мелочи, соседка... Мерин снился. Конь-огонь... Между глаз виднелась метка Седины с мою ладонь. — Мерин, баешь?... Это к худу!.. — Сон, выходит, нехорош? — Да, землячка! — Ну и чудо! — Предвещает чудо ложь! Грязью так тебя окатят С головы до самых пят. — В разговор вмешалась Катя: — Сну и черт бы стал не рад. — Что же делать, Аграфена? Как пресечь напасти путь? — Не под силу мне, Матрена. Лжи, сдается, не минуть. Ту т не вытерпела Дуся: — Буду рада без конца. Растолкуй: к чему, бабуся, Два приснились близнеца? — Распознала ли, молодка, Пол малюток тех во сне? — Да, да, да... довольно четко— Две дочурки снились мне. Посмотрев кругом лукаво, Бабка Дусю в бок перстом: — Диво жди, моя забава, Не одно, а два притом. — Вдруг не сбудется, старушка? — Извини!.. Уж коль среда— Сон любой— не безделушка И сбывается всегда. — А вот мне признаться стыдно, — Катя робко говорит. — Говори... Детей не видно... — Ну так вот— видала гнид. — Тварь мерещилась к достатку, — Аграфена изрекла. — Ох, выходит, все в порядке! Я ж беды как раз ждала... Распрощались тут подруги. Час... второй... прошла среда. День тряслись у первой руки, Стороной прошла беда. Дуся с Катей ждали сутки. Не дождались благодать. Ибо даже ради шутки Бо г ее не смог послать. Поразмыслив на досуге, Вывод сделали подруги, Что любая вера в сны — Пережиток старины. Н . Д Ь Я К О В . - О йл m О т к р ы в а ю о к н о... Открываю окно, и врывается грохот Огнедышащих станов и рокот станков. В этих звуках слышна мне могучая поступь эпохи, И опять я всю ночь над стихами трудиться готов Но, быть может, в стихах не удастся, ■*как надо, Показать мне в труде вдохновенье людей. Что ж, приду на завод и, товарищей чувствуя рядом, Покажу возле стана работой своей Конст. А Н ТО Н О В . Ник. ГУ Д О ВС К И И . Д О Ч Е Р И Ты любовалась котенком (Он резво играл с клубком) II заливалась звонким Безудержным хохотком. А я тобой любовался II думал: давным-давно Вот так же и я смеялся Раскатисто и озорно. И сердце, как приступ боли, Мне острая сжала грусть: Ведь я никогда уж боле По-детски не рассмеюсь! Ну, что ж, и не надо. Не надо! За давний, утерянный смех Мне жизнью дана в награду Прекраснейшая из утех— Тебя, дорогую девчонку, Любовно растить и беречь, И слушать забористо-звонкий Твой смех и картавую речь. ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ В КОМНАТЕ... Поздним вечером в комнате нашей Установится власть тишины, Глухо слышно, как ветками машут Возле окон две старых сосны. Сон царит беззаботный, глубокий Над кроватью моей детворы, Только сам я, нарушив все сроки, Не ложусь до рассветной поры. Сердце музыкой рифм подогрето Ищешь, думаешь... разве уснешь? Ты , бессонная участь поэта, Мне покоя всю жизнь не даешь. Впрочем, я никогда не раскаюсь, Что подвластен был участи той, До конца своих дней попытаюсь Гнать липучий мещанский покой. □ ИЗ ОТПУСКНОЙ ТЕ ТРА Д И Перекликнулись гуси пролётные. Ветерок пробежал по кустам... Вот опять меня стежка болотная Повела по знакомым местам. Сосны шапками машут зелеными, Мхи зовут забрести далеко... Как же мне, в край родимый влюбленному, lie вздохнуть глубоко и легко. * Н О В Ы Е К Н И Г И Д О Б РЫЙ Т А Л А Н Т В Ы З Н А Е Т Е старого Нядь- гу? Ну да, того самого, что без ружья, при помощи хитроумной уловки, добыл больше всех нерп для своего колхоза и посрамил смеявшего­ ся над ним молодого рыбака Михаила Перменко. А близне­ цов Гришу и Колю, которых прямо из родильного дома от­ везли в родную деревню на самолете? А Пэсу, спасшего во время шторма жизнь своему за­ вистливому сопернику, знаете? Если не знаете— обязательно прочитайте книгу молодого на­ найского писателя Григория Ходжера*). Она доставит вам чувство светлой радости. Читая ее, знакомишься с хорошими, симпатичными людьми, прони­ каешься глубокой гордостью за прекрасный мир, в котором живешь. Вместе с произведе­ ниями первых нанайских поэ­ тов Акима Самара и Андрея Пассара она открывает нам душу маленького трудолюбиво­ го народа н а н и, некогда об- *) Григорий Ходжер. «Пер­ вые сдвиги», рассказы. «Моло­ дая гвардия 1958 г. реченного на вымирание в деб­ рях приамурской тайги и об­ ретшего второе рождение в ре­ зультате победы Великой про­ летарской революции. Любовь к человеку-труже- нику, искреннее восхищение плодами его деяний, сыновняя благодарность к Советской вла­ сти за ее беспредельную заботу о благе народа— таков пафос рассказов вступающего в лите­ ратуру писателя. В рассказе «Мой знакомый пчеловод», удостоенном на ху­ дожественном конкурсе Все­ мирного фестиваля в Москве первой премии— золотой меда­ ли, Ходжер создает образ кол­ хозного пасечника Моранги. В прошлом рыбак и охотник, Мо- ранга никак не мог предста­ вить себе, что можно разводить пчел, о которых, по его мне­ нию, «ннкто ничего не знает». Но вот в колхозе решили за­ няться пчеловодством, и, к удивлению всех, Моранга до­ бровольцем пошел работать на пасеку. Нельзя без ласковой улыбки читать о том, как Моранга во­ зится со своими питомцами, вкладывая в это новое для на­ найцев дело всю душу. Он ста­ рательно перенимает опыт рус­ ского пчеловода Гаврилы Гав­ риловича. Однако делает это порой еще очень наивно, не умело. Попытался он однажды пересадить пчел из одного улья в другой, ослабленный какой-то болезнью. А результат полу­ чился неожиданный. « В улье,— пишет Ходжер,— началась на­ стоящая война. Хозяева набро­ сились на пришельцев, одних убивали, других выгоняли вон... Пчелы успокоились, только очистив улей от новых посто­ яльцев». А то еще такое случилось. Моранга решил приучить пчел летать за сопку, где росло осо­ бенно много медоносных трав. Для этой цели он настоял на сахарном сиропе принесенные из-за сопки цветы и «угостил», пчел. Наутро пчелы полетели за взятком по запаху, но не в тайгу, а в... центр деревни, к стоявшему там локомобилю, и стали яростно жалить находив­ шихся там людей. «На площади перед правлением, — сообщает рассказчик,— человек пять пля­ сали какой-то странный танец. я однажды видел знаменитого шамана, считав­ шегося лучшим в нашей окру­ ге... Но теперь, увидев, что вы­ делывают механик Николай, моторист и рабочие пилорамы, понял, что пляски шамана ров­ но ничего не стоили». Как выяснилось потом, Мо­ ранга налил сироп в жестянку из-под керосина, и пчелы поле­ тели не на цветочный, а на керосиновый запах. Но самым печальным был случай с пчелиной маткой, ко­ торую Моранга вынул из улья и посадил в спичечную короб­ ку. «Понимаешь, — объясняет он рассказчику свой поступок, — матка все время яйца кладет. Детва мед ест. Я так подумал: зачем им столько детей кор­ мить? Пусть лучше мед в за пас собирают. Для колхоза больше останется». Матку Мо­ ранга случайно раздавил. И не выручи его вовремя Гаври­ ла Гаврилович, вся семья пчел неминуемо погибла бы. Очень тонко, умело показы­ вает Ходжер, что истории с пчеловодом немного смешные, немного грустные, в какой-то мере— следствие прошлого. Мо­ ранга безраздельно предан кол- Когда я еще был маленьким,хозному строю, изо всех сил камлание старается сделать лучше. Он не просто честно трудится— он деятельно ищет новых путей в повышении полезности своего труда. Но Моранга неграмотен. Смолоду не знал грамоты, по­ тому что весь его народ был неграмотен. Потом, когда ор­ ганизовали ликбез, Моранга «думал, зачем охотнику буквы, для него следы на снегу — бук­ вы. А позже— стыдно учить­ ся стало. У нас почти все читать умеют. Что ж, выходит, Моранга хуже других? Я и не говорю никому». Вот эта скры­ ваемая ото всех неграмотность Моранги - — остаток прежней темной жизни— и становится часто причиной неудач пчело­ вода. В конце рассказа Моранга все-таки овладевает грамотой. Но понятно, рассказ не сводит­ ся к нехитрой морали о пользе грамотности. Главное в нем— жизненный, с мягким юмором нарисованный образ хорошего человека Моранги Бельды, данный на широком фоне культурного и зажиточного бы­ та нанайцев, имеющих ныне не» только свои дома, сады, маши­ ны, клуб, электричество, но и своих ученых и специалистов, (Окончание на 4-й стр.).