Карело-Мурманский край. 1935, № 5-6.

ВОСПИТАНИЕ БОЛЬШЕВИКА П . С АЖ И И Б ыл октябрь. Ночью на небе чистом и ясном играли спо­ лохи. Днем с запада ползли облака, их гнал сильный ветер. Холодные струи воздуха шли с высоких широт Арктики и над землею кружились белые мухи первого снега, Временами лил густой холодный дождь северной осени. Люди ходили по городу, осторожно обходя лужи. . . . Евгения Петрушихина вызвали в Окружком. — „Поедешь в Западную Лицу для укрепления запорного хозяйства" — сказал секретарь. Петрушихин не любил моря. Он не умел грести и бо­ ялся широких морских горизонтов. Через несколько дней он поехал на Западный берег. Свежий ветер раскачивал корабль и волны тяжело падали на палубу. У Петрушихина темнело в глазах. — Только-б берег — думал он. Губа Малая Лица оказалась маленькой, но просторной для ветров. Широкое каменное плато замыкалось карли­ ковыми березками и хвоей, ползущей на обрывистые горы. Несколько домиков стояло на этом плато. Петру­ шихин, качаясь, вышел на берег. В деревянной хижине рыбака Франца Пиппуло расположилась вся партия в 12 человек. Франц Пиппуло, увидев всю ораву, раз­ вел руками: — Ринадцать? Здесь мозет быть только сесть селовек. — Ничего, ничего, разместимся. Разместились, действительно, не плохо. Спали — один к другому. На 12 человек было привезено: 7 ложек, одна кастрюля и 4 миски. На всех было припасено 4 пары сапог полуболотных, 3 пары валенок и полные комплекты проолифленной одежды, вплоть до зюйд-ве- сток. Из Уры провели полевой телефон и организовали здесь штаб. Это было время, когда по всей стране в центр и на окраины шли люди осваивать богатства недр, богатства морей. По земле ходили с теодолитами, по морю с секстанами и походными лабораториями, бравшими пробы воды, планктона и образцы морской фауны. Это было время бараков, хижин и штабов. Где- нибудь в степи раскидывалась палатка, выбрасывался провод полевого телефона и организовывался штаб. На голых побережьях отдаленных окраин ставились щито­ вые хижины, на прибрежном песке появлялась шлюпка, в неподатливую почву вколачивался столб — и все эго называлось станцией. В тяжелых полуболотных сапогах, в проолифленных буксах и роканах, люди отважно выходили в море искать рыбу. В это время организовалась Вичано-Лицкая запор­ ная станция; в нее и попал Петрушихин. Каждый день на веслах ходили в Западную Лицу. Усталые и промокшие обратно возвращались с песнями. В избе ждала уха из трески, кислая капуста и черствый хлеб. Иногда пили водку, хотелось заглушить усталость, согреться. Сельди еще не было. Каждый день выходили со щупом по губам, струна щупа безмолствовала. Не было даже „верховодки"— мелкой сельди, обычно идущей выше косяка. Петрушихин присматривался ко всему и никак не мог привыкнуть к новой обстановке. От весел ломило руки, море пугало. В ноябре начались сильные ветры, дождь и снег. На отмелях волна оставляла плесень порослей и обломки розовых, точно застывшая пена, кораллов. Ходить по отливной полосе было скользко. Привыкнуть к морю, к бивуачной жизни рыбака для берегового человека очень тяжело. И он все же привык. Привык тогда, когда пришла сельдь. В конце ноября сельдь огромным косяком подошла к Малой Лице. Выезды со щупом — эти новые и непо­ нятные раньше для него ощущения; дрожание струны щупа, жадный гвалт чаек, державшихся над косяком, и азарт людей — все это втянуло его в горячую борьбу за огромный подошедший косяк. Сельдь недолго держалась у Малой Лицы, густой мас­ сой она ринулась в Западную Лицу. В куте фиорда косяк стал. Дальше итти было некуда, дальше шли прес­ ные воды и отлогий берег. Запорная станция, застигну­ тая врасполох, засыпала Мурманск телеграммами; теле­ фонный провод был занят круглые сутки. Спешно от Малой Лицы, через Малую Лопаткину, полевой провод с цинковыми полевого образца трубками был протянут по всем губам. Сельдь наступала. В самом куте, в Боль­ шой Лице ее было столько, что опущенное в воду весло стояло как воткнутое в сугроб. Случайно попавшая в кут шлюпка с трудом выгребала. Но запорная станция имела всего лишь четыре запор­ ных невода— около тысячи погонных метров. Нехватало и пловучей посуды. На всю станцию было одна шлюпка, од$н карбас и две старых потрепанных брамы. Усталые, перемокшие дежурные почтй не отходили от телефона — Алло, алло! Лица, Лица, да не мешайте вы там, говорят с Нерпичьей! Да, с Нерпячьей, когда невода будут? Ну, невода го-во-рю! Не-во-да! Да какая там вода, не-во-да, запор, запор! А, чума на вас. Ны-е, вы,- а ды - а ... Невода, невода г о в о рю ... Охрипшие, усталые дежурные часто бросали телефон и садились в шлюпку. Там на месте спорили до хрипоты, но неводов не было. 6 декабря удалось закрыть Боль­ шую Нерпячыо. 13-го была закрыта Лежнева губа. Петрушихин ходил каждый день на браме из Ма­ лой Лицы в фиорд. Нес дежурства и караульную службу. Сразу же после первого закрытия фиорд наполнился ловцами. Рыбаки с побережья, с Кольского залива и с полуострова Рыбачий пришли на ботах и брамах. Фиорд наполнился шумом моторов и человеческих голо­ сов. Выбирая невода, рыбаки пели: