Карело-Мурманский край. 1935, № 5-6.

> 22________________________________ КАРЕЛО-МУРМАНСКИИ КРАН_____________________________№ 5—6 Птицы отлетели от острова, выдав его на произвол людям. Охотники медленно отплывают в море. —■ Какое имя у этого острова? — спрашивает Филипп. — У него нет имени. — Как это возможно? — Безыменный. Островов с названиями здесь раз-два. Остальные не крещены. — Я понимаю на карте. Но у местного н ас ел ения ..., скажем, у рыбаков он ведь должен как-нибудь назы­ ваться? — Вам, конечно, странно, — говорит Анастасий Ива­ нович. — У вас заграницей каждая тропка имеет свое название. Я все удивлялся: чем только не забита голова цивилизованного европейца? Он знает чудовищное чи­ сло названий разных дорог, горных высот, ущелий, пе­ ревалов, еще больше— отелей, ресторанов, пароходов. Все это, виноват, — вокруг своего носа. Если речь зай­ дет об иных именах, которые выходят за пределы его познаний, он оказывается консерватором. Чужое, непо­ хожее на срое, обычно это раздражает. Верно я говорю? А то свое, что он вызубрил, кажется ему вечно-неру­ шимым по важности. — У нас просто немного меньше места, — добро­ душно возражает Филипп, — и немного больше порядка. — Нет. У вас много больше вещей и вы придаете им слишком большое значение. О человека вы рассу­ ждаете к примеру, так: он не знает, что самая большая канатная дорога находится в Меране — значит он ди­ карь. .. Зачем нужно давать всему имя? Попробуйте-ка порадоваться, что вас окружают безыменные острова. — И то вам это не удастся, — примиряет Машин,— потому что мы подходим к Шуйострову. Шуйостров! — Филипп слышит рассказы Анфисы Пе­ тровны и впивается в темную полосу леса, вырастаю­ щую из полого острова. Отлив оголил береговой край, вровень с морем крадущийся к лодке. Ее бег стараются разогнать, чтобы сразу поглубже влететь в сушу. Но карбас идет все туже, и вот, засасываемый тиною, оста­ навливается. Филипп заносит ногу через бортик, прихватывая лег­ кую цепь. — Подождите! — успевает крикнуть с кормы Машин. Но уже всем весом Филипп вывалился за лодку и старается отыскать устойчивость, еще не понимая, что этому препятствует, и все крепче натягивая цепь. Сна­ чала одна его нога уходит в тину по колено. Он хочет шагнуть и упереться другою. Она вязнет тоже. Он ощущает, как холод ползет по его ноге, забравшись за высокое голенище сапога. Нос карбаса странно ра­ стет, подымаясь к его груди, к его шее. Филипп кло­ нится на бок, холод обвивает парализованные ноги, он насилу поворачивает свой объемистый корпус. — Руки, руки! — спокойно командует Володя. — Бросьте цепь, давайте эту руку мне! Другую ухватывает Анастасий Иванович. Филиппа подцепляют подмышки и медленно, с натугой вытяги­ вают из тинистой няши. Ввалившись в лодку, Филипп минуту озирает ноги. Сапоги и брюки, позелененные грязью, слились в сплош­ ные голенища высотой до паха. Филипп кривит губы: — Грязевая ванна как-будто не входила в нашу программу. Ему отвечает молчание. Никто не смеется. Впрочем, Володя отвернулся, как-будто для того, чтобы не по­ казать улыбки. Удивительноі Филипп уже несколько раз замечал, что его шутки не вызывают смеха. В обычной обстановке, хотя бы у себя в конторе, стоит ему слегка сострить, как сразу вокруг скалят зубы. А здесь, у этих людей, словно нет ни малейшего чувства юмора. — Сейчас мы у огня просушим вас, — заботливо успокаивает Машин. Пока нащупывают место, где можно высадиться, и по­ том тянут карбас по черно-зеленому киселю гниющих водорослей, обнаженных морским отливом, Филипп дро­ жит от холода. Близится ночь. Солнце шествует по горизонту. Под защитой великолепно-красных гладких валунов разгорается костер. Быстрые языки огня ка­ жутся чуть розоватыми в вечернем свете. Все выше на­ громождается над ними куча подтаскиваемого хвороста и сухостоя. С Филиппа стягивают разбухшие сапоги. Брюки при­ липли к белью, их нужно выворачивать, как чулки. Машин — радетель и маг экспедиции — извлекает из ка­ кой-то сумки теплые носки, кальсоны, штаны. > И непреоблаченный Филипп ван-Россум рядом с наса­ женными на жерди выполосканными вещами, которые вдруг потеряли свой заморский вид, попрыгивает с ножки на ножку, в армейских штанах до колен и в толстых, как ковер, рыжих шерстяных носках. Как ни неловко ему, он чувствует себя облагодетельствованным, поодаль от гудящего огня, простеганного нитями искр. Забрав ружья и поручив костер Филиппу, охотники уходят обследовать остров. Гуще темнеет полоса леса, краше и огненнее стано­ вится костер. Филипп, согревшись, тоже обследует окре­ стность: мягко перескакивает он в носках с камня на камень и, устроившись на валуне, вынимает из футляра бинокль. Видны болотные заросли, сокрывшие в себе таинственную жизнь; скачком подбегает к глазам чер­ ный лес, смутная полоса которого разрывается в бино­ кле на отдельные шатры деревьев. Все неподвижно, мертво. Где-то чуть слышно, наверно — спросонья, про- ^ курлыкали журавли. Вдруг Филипп чувствует одиночество. Лес таит в себе холодящую угрозу. Что если оттуда выйдет медведь? Филипп отрывает бинокль от глаз. Лес, правда, очень далеко. Да и не пойдет медведь на огонь, не может этого случиться. Но если костер погаснет? Т о г д а ... Филипп быстро возвращается на бивак. Огонь сильно упал. Он поправляет горящие стволы и сучья, подбра­ сывает валежника. Что если именно огонь разбудит любопытство в мед- - веде? От этого странного зверя можно ожидать всего. Конечно, он не бросится на костер. Но Филипп — не женщина, и в конце-концов, например, с голода мед- ! ведь может н а п а с т ь ... Словом, не мешает зарядить левый ствол голланд-голланда жакановской разрывной пулей. Об этом никто не узнает. А сидеть спиной к тем­ ноте все-таки будет спокойнее. Не сразу приспособишься лежать у костра: то слиш*к* ком далеко, то близко, лицо горит и словно набухает от жара, а сзади холодок прокрадывается за воротник. Но вот тело отыскало удобное положение. Глаза оста­ навливаются на горящем дереве, которое крошится на прозрачно-красные цилиндрические куски угля. Какое-то чудесное копошение живых красок и оттенков, вытесня­ ющих друг друга, привораживает взгляд. Потом нале­ тает дремота. Далекий выстрел вплетается в треск костра. Опять ползет по спине холодок. Но уже не хочется повернуться. Когда Филипп открыл глаза, перед ним стояли охот­ ники. Володя держал на плече убитого журавля. У Ана-