Карело-Мурманский край. 1935, № 3.

6 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ № 3 / ' Фрею за то, что она перед богами обняла собственного брата. 1 Сохранились в „Калевале1 и рудименты (остатки) сво­ бодного полового общения между мужчинами и женщи­ нами, что не должно нас удивлять, ибо, по меткому за­ мечанию К. Маркса, из-за древне греческого рода не­ оспоримо выглядывает дикарь (например, ирокез). В по- этически-напевной форме рассказывается о Лемминкей- нене: По ночам к дезицам ходит, С молодица и играет И с нарядными он пляшет. Ни одна там не осталась, Ни одна из д е в невинных, Чтобы он ее не обнял, Не провел бы ночи с нею. Итак, в нашей поэме отразились различные стадии исто­ рии семьи; отдельные моменты нередко противоречат друг другу, так как относятся к хронологически раз­ личным напластованиям. Слова Вейнемейнена: Речно девушка — ребенок, Только жен лишь уважают говорят о высоком общественном положении женщины у карел той эпохи. А замечание небесной девы: Дома девушка на воле, Точно ягодка в поляне, А ж ена при м у ж е— точно На цепи сндиг собака. Редко раб учидит ласку, Но жгна совсем не видит — свидетельствует уже о повороте в сторону патриархата с властью мужа и отца. Наличность института рабства является признаком на­ чинающегося разложения родовой организации. В Кале­ вале несколько раз упоминаются рабы и наемные слуги. Э т о — то домашнее рабство, которое по Энгельсу является существенной чертой патриархальной семьи, и зародыши которого имеются скрыто в первобытной семье (жена и дети). К более поздним элементам поэмы относится упоми­ нание о пр.одаже муки (руна 38): мы знаем что сначала обмен происходил внутри, племени, а позднее между пле­ менами, но при посредстве представителей рода (Эн­ гельс). Такого же характера крайне редкие упоминания о Поземельном налоге, деньгах, короле и т. п. В „Вещаниях пророчицы" (Эдда) вплетены, как ука­ зывает и Энгельс, также и христианские элементы. Тоже самое можно сказать о „Калевале". Мы находим здесь упоминания о наперсном кресте („И на грудь скую я крестик"), об обряде крещения (в последней руне), образ Укко, картина загробного воздаяния и история Марьятты, девушки родившей чудесного младенца от плода брусники, навеяны, повидимому, христианством. Но эти механические интерполяции или приспособления христианских мотивов к дохристианским первобытным воззрениям. Миф о так называемом непорочном зачатии пpинaдлeжиf к числу весьма распространенных в миро- еом народном творчестве, и сказания о рождении де­ вушкой ребенка от красного плода известны китайской, маньчжурской и японской литературе. Таков чрезвы­ чайно разнообназный состав „Калевалы", ее сложная куль­ турно-историческая стратификация (последовательность слоев). 1 Энгельс.—Происхождение семьи, частной собственности й государства. Москва. 1934. стр. 44, примеч. Руна 10. Вейнемейнен заклинаниями заставляет елку, па ' которую влез Ильмаринен, оторваться от корней и лететь в Похьолу ковать Сампо. Так понесся Ильмаринен, Так спешит оттуда дальше, По дороге ветра едет, По стезе воздушной свежей, Выше месяца, над солнцем, Над медведицей широкой. Что представляет собою наша поэма с точки зрения плана и композиции? Мы видели, что руны „Калевалы" стояли в момент за­ писывания их Ленротом и другими на стадии эпической циклизации: отдельные эпизоды были объединены во­ круг личности того или другого героя, так что сложи­ лись уже циклы песен о Вейнемейнене, о веселом гу* ляке Лемминкейнене, о несчастном Куллерво, о кузнеце Ильмаринене, выковавшем небесный свод, о сватовстве героев „Калевалы “ к дочери Лоухи о Сампо, — этом чу­ додейственном предмете, являющемся символом аграр­ ного благоденствия народа. Ленроту удалось придать объединенным им циклам характер стройности и цель­ ности композиции. Цикличность содержания „Калевалы1 не должна нас удивлять: в так называемых поэмах Гомера— „Иллиаде" и „Одиссее"— мы тоже находим несколько самостоятельных циклов: группы песен об Ахилле и Пат- рокле, о Гекторе, о Диомеде (в „Иллиаде*), рассказ о приключениях Одиссея, повествование о Телемахе. В „Ни­ белунгах" можно различать цикл сказаний остготских (о Дитрихе Бернском), бургундских (о Гунтере, Герноте, Гизельхере, Кримхильде, Гагене), нижнерейнских (о Зиг­ фриде), гунских (об Этцеле) и т. д. Единство поэтического замысла Ленрота, как редак­ тора поэмы, сказывается в том, что вся она проникнута идеей прославления производительного труда: сельского