Карело-Мурманский край. 1932, N7-8.

№ 7—8 КАРЕЛО-МУРМАНСКИИ КРАЙ 7 Соединение морей I. „Ч у д о на Вы ге." Нет, север вовсе не угрюм, север прекрасен. Широ­ кие пространства советской Карелии поросли густым ле­ сом. Ель и сосна простирают свои вечно зеленые вер­ шины к прозрачному, блеклому северному небу. Холмы и горы нередко напоминают собой хребет зверя, у ко­ торого шерсть встала дыбом; лес похож на шерсть, он густ и прям. Ледники, когда-то захватившие в полон эту землю, оставили на память о себе множество валунов. И когда едешь по карельской земле, то кажется, что здесь происходили битвы гигантоз, и эти бесчисленные валу­ ны -брошенное оружие. Крепкий, как желез >, диабаз то и дело выпирает из земляной одежды. Часто лес упи­ рается в скалы и с трудом взбирается на их поверхность. Быстрые реки ворочают камни и несут на волнах то сло­ манное дерево, то разбитый плот. Большие и малые озера раскидали синие полотна своих вод. Деревни встре­ чаются редко. Зато часто можно встретить лосей, пасу­ щихся на пригорке, или медведя, чувствующего себя воль­ готно в лесных дебрях. Карелия— страна лесов, озер и камней. Но и здесь, как и во всем Союзе, воз шкают новые стройки, новые города. Встал из небытия Нивастрой. Загорелась огнями Кондопога. Канадские лесорубы и строители обрамили своими „коттеджами" пустыри Петрозаводска. На Мур- манке грохочут поезда. Идут составы с лесом, с рыбой, с машинами. В январе и несколько раньше — в декабре 1931 г., когда глубокий снег завалил всю окресть, когда то 1Ько следы волчьих лап пятнали белый саван снегов, пришли люди. Они были вооружены лопатами, топорами и ло­ мами. Они стали валить леса и строить бараки. Люд­ ские отряды приходили один за другим. Они располагались вдоль линии Повенец — Сорока, и скоро прорубленная лесная просека оказалась сплошной от Онежского озера до Сорокской губы Белого моря. Звери испуганно ухо­ дили в лесные чащи, подальше от лязга топоров и гро­ хота падающих деревьев. Жители спрашивали пришель­ цев: „Что вы делаете и зачем?" Им отвечали: „Будем строить канал". —„Так. А как же наши седые падуны— Надвоицкие водопады?"— „Они высохнут".— „А как же наша бурная река Выг?“— „Ее перегородим плотинами”. „А как же наши диабазовые скалы?"— „Они будут взор­ ваны". Карельские крестьяне улыбались. „Вот вранье,—дума­ ли они,— вот брешут". Они не верили. В деревне Те- лекиной один .старичок подошел к главному, погрозил ему корявым пальцем и сказал: „У нас тут в шестна­ дцатом году мельник хотел плотину строить. Богатый был человек, не вашему брату чета. Плотину-то построил, да только прорвало ее, плотину-то. Наши реки не шутли­ вые"... И ушел старик в лес на охоту, хихикая в бороду. Он, старик, думал, что его незатейливый рассказ отобьет у людей желание строить в здешних местах. Но люди валили лес, прокладывали дороги и будора­ жили весь лесной край. Вскоре пренебрежение местных жителей сменилось новым чувством—страхом Пришель­ цы обстроились. Они создали фронт работ, они начали рыть землю и рвать скалы аммоналом и динамитом. Земля загудела от взрывов. Казалось, что грандиозный артил­ лерийский бой разыгрался на всем протяжении от По- венца до Сороки. Стекла вылетали из окон, и камни, бывали случаи, падали прямо на крыши домов. Пришель­ цы не унимались. Они вставляли стекла и чинили крыши. Иногда они вежливо предлагали жителям переселяться подальше, причем отводили уже готовые дома, построен­ ные заново. Жители переселялись, причем, неизвестно, что им было страшней—взрывы или переселения. Места были насижены, бросать их было жалко... Но миновала и эта пора. Строительство развивалось. Больше того оно росло, как сказочный м ладен ец -н е по дням, а по часам. Сквозь первозданный хаос уже отчет­ ливо вырисовывались контуры сооружений. Уже выра­ стали плотины и дамбы, уже одевались в ряжевые одежды шлюзы, прорубленные сквозь толщи скал, уже реки ме­ няли свои вековечные русла и уровни, уже лицо лесной Карелии приобретало другие черты. Жители перестали хитрить. Они начали удивл- 1 ться и помогать. В Надвоицах состоялся субботник, в нем приняла участие почти вся деревня. Пришельцы и жители обменивались докладами и докладчиками. Местные ребятишки перестали играть в обычную лапту и догонялки, прельщавшие ранее их воображение. Конечно: они тоже начали строить шлюзы и плотины, мешая бабам полоскать белье. Такие мудре­ ные слова, как „грунт" и „аммонал", быстро вошли в их обиход. Нет! Север вовсе не угрюм, север прекрасен! И пре­ ображение севера, творимое человеческими руками, ещз более подчеркивает его величественную красоту. Канал, созидаемый в Карелии, как ударом меча перерезающий ее леса и скалы, заканчивается. Скоро откроется широ­ кий воднsiй тракт... Но что это за канал? Что он соединяет? Зачем он строится? Кто его строит? Карелия—страна озер. Ее южной и юго-западной гра­ ницей являются Онежское и Ладожское озера. Озера эти с полным правом могут быть названы морями, ибо они многоводны и пространны. Река Свирь соединяет их. И з­ быток своих вод Ладога выбрасывает в Балтийское море. Нева -проток ладожских вод, только. Таким образом можно сесть в Ленинграде на пароход и приехать в Повенец— маленький городок на берегу Онежского озера: Если о г Повенцэ провести прямую к Белому морю, то эта пря­ мая пройдет: по реке Повенчанке, через озеро Водло, Матко, Торос, Телекино, Выг, Щавань, затем по рекам Выг и Шижня к Сорокской губе. В старые времена новго­ родские ушкуйники пробирались по этому пути, по суше передвигая свои струги волоком. В шестнадцатом веке два английских арматора Томас Соузен и Джон Спарк с 12 гребцами на трех лодках водой и волоком спусти­ лись из Белого моря в Онежское озеро, имея намерение продать свои товар л местным жителям. Но эта попытка не удалась „в виду крайней бедности населения пройден­ ного пути". В 1702 году неглупый царь Петр приказал сержанту Щепотьеву проложить дорогу по этому пуги. После того как этот „первый прораб" выполнил царево задание, Петр провел 2 фрегата и сильный отряд войска в Ингерман- ландию, в тыл шведам. До сих пор еще сохранилась пе­ тровская просека, ровная как стрела, идущая от озера к озеру. В 1824 году ловкий купеческий сын Антонов этим же пугем провез летом, в августе на лодках и телегами беломорскую рыбу в С.-Петербург, великолепно утерев