Карело-Мурманский край. 1932, N3-4.

№ 3—4 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ 79 повозки, тележки, тачки и даже вагона, с у т ь п о т о м к и д о н ы н е с о х р а н я ю щ е й с я у л о п а р е й „ к е р р е с ь * . Далее. Лопарские селения — погосты, деревни, даже небольшие поселки в два-три жипища— называются: „сейт*. „сийт“, „си т", И это живое лопарское слово имеет многих родственников в европейских языках. И пер­ воначальный смысл этих слов одинаков с лопарским. В родстве с этим „сийт“ находятся многие слова, означающие место жительства, понятие сидеть на одном месте, вообще сидеть и т. п. Первоначальное значение этого слова (сийт) — место оседлости, место наиболее продолжительного пре- бывания. Этот термин возник в эпоху перехода охотни­ ков от кочевой жизни к полуосейлой. Иллюстрации к такому переходному состоянию имеются и сейчас. У большинства наших лопарей погосты — сийты служат местом сезонных пребываний, например: зимний Семи- островский погост — Вэрьял сий т— служит местом оби­ тания с декабря по апрель, летний Семи-осфовский на реке Варзиной — Арсйок-сийт — с мая до сентября. В прочие времена лояари этого погоста передвигаются по тундре или за оленем или за рыбой. Места постоян­ ной оседлости также называются „ с и й т " . Таким образом, слова, обозначающие термины перво­ начальной оседлости: первое прирученное животное (сарвесь, вяджь, боадз), первое сооружение для охраны этого животного (карт), повозку (керресь), в которую впрягалось это первое прирученное животное, первона­ чальное оседлое поселение (сийт),— слова, живушие в своем более чистом виде в лопарском языке, имеют родственников у народов далекого юга. Это указывает на то, что когда-то, в отдаленные вре­ мена и те и другие народы — и теперешние „гипербо­ реи” и теперешние южане— одновременно жили одним хозяйственным бытом, переходным от кочевого к осед­ лому. Они, верней всего, были охотники и рыболозы, приручившие оленя для целей хозяйственного освоения наибольших промысловых территорий. Жить единым хозяйственным быюм — охотника, ры­ болова, оленевода — эти народы могли тогда, когда и природные условия были для тех и других одинаковы или, во всяком случае, не имели резкой разницы. А это могло быть в эпоху одного из оледенений европейско- азиатского материка, когда северные льды простирались далеко на юг, а с горных цепей и массивов— А*льп, Пири- неев, Кавказа, Урала и др. сползали ледники, и все это вместе значительно сокращало площадь обитания людей и делало климатические условия суровее и однообразнее. Последнее движение льдов с севера на юг и с гор в долины было уже после того, как ледниковый период в общем закончился. Это была так называемая „бюлль- ская стадия" движения ледников. В Европе тогда пре­ обладала тундра. Главным зверем тундры был северный * олень У историков культуры это время называется „мадленскрй эпохой" каменного века (названа так по пгщепе Мадлен во Франции, где были найдены типичные для той эпохи орудия) и еще „эпохой северного оленя". Последнее название дано по обилию остатков северного оленя и обилию изделий из кости северного оленя, нахо­ димых на стоянках человека той эпохи. Возможно, что к этой эпохе и относится близкое сожительство, единство хозяйственного быта и единство языка народов, ныне далеко отстоящих друг от друга. Возможно, что в эту эпоху и зародилось в Европе олене­ водство— приручение северного оленя с целью освоения возможно больших охотничьих территорий. Школа в лопарском погосте. С отступанием льдов и изменением климатических условий дифференцировалось и хозяйство. Охота, рыбо­ ловство и транспортное оленеводство продолжали сохра­ няться, но вместе с их сохранением возникли и новые отрасли — степное скотоводство, земледелие. Оленные охотники-рыболовы двигались следом за тундрой и лесо­ тундрой, по мере их продвижения все дальше на север, сохраняя в основном свой прежний хозяйственный быт и свой язык, соответствующий этому быту. Оставшиеся в „теплых краях" развивали скотоводство и земледелие. Язык их изменялся, совершенствовался, благодаря раз­ витию техники делался богаче словами, расслаивался соответственно социальным группировкам населения; но на многие новые предметы и явления переносились ста­ рые термины, имеющие аналогичное значение. Корова назвалась именем оленьей самки-производительницы, се­ ление— город — именем оленьего „огорода* или „сийта*; первого селения оленных охотников-рыболовов; повозка, даже колесная — именем саней-лодочки и т. д. В се при­ веденные выше слова, существующие до сих пор в языках южан— пережитки отдаленных эпох и того хозяйственного быта, которым в эти эпохи жило население Европы и который в настоящее время в существенных частях еще сохраняется у многих приполярных северян, в том числе и у лопарей Мурманского края. * *❖ Р. S. На-днях мне пришлось ознакомиться с книгой А. Р. Зифельдт— Симумяги Uralo-altaica, „изд. Общества обследования и изучения Азербайджана в Баку в 1928 г. В этой книге автор, на основании сравнительного изуче­ ния терминов, относящихся к природе и первобытной культуре, многих урало-алтайских языков, приходит к та­ кому же выводу относительно былой совместной жизни многих южан и северян. Совместную жизнь в прошлом урало-алтайцев, тунгусов и монголов он относит к л ед ­ никовому периоду. Пользование одинаковым методом приводит к одинаковым выводам. В. Алымов.