Карело-Мурманский край. 1930, N9-10.

№ 9— 10 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ 39 А на воле разгоралось полярное утро. Вселенная на­ полнилась розовым солнцем, прозрачностью, тишиной. Легкий ветер растолкал, раскинул туман— застеклянилось море, изголуба-серое, блистающее, чуть взыбленное. Над стеклянной голубой зыбью заходили малиновые облака; чистые косые лучи ударились в темнорозовый гранит — как жемчужной сетью, гранит покрылся мириа­ дами крошечных раковинок, живых брызг океана. Ниже на зубцах, на уступах, повисли морские травы, обсыхая под низким прозрачным солнцем, источая чуть слышный иодистый запах. Из какой-то отвесной щели без шума вылетели две гагары и заметались, закувыркались над лудой. Она летела вперед— серенькая, некрасивая домо­ хозяйка; он за ней— черный с белым, элегантный, длинно­ крылый птичий победитель. Это для нее он надел яркий брачный наряд, это за ней он стремился неровным взвол­ нованным летом — и когда, она сделала вид. что хочет уйти от него, он к ней обратил пронзительный птичий вопль, полный страсти и горя. Огненные глаза товарища Брифа слегка потускнели. — Вы знаете, — вот уже год, как я командирован в эти края... — По партийной линии? •— Да. Сам я родом из Минска... И он рассказал, как много пришлось работать по организации рыбацких и оленеводческих колхозов, сколько тысяч верст сделал он зимой на оленях, какие жестокие качки выдерживал в море, то на парусном карбасе, то на моторном боте. — Вы знаете? За последний месяц в Иоканьге я про­ вел шесть бедняцких собраний. Шесть собраний за месяц! Я даже не знаю, почему у меня не лопнула глотка? — Да, в вашем деле ьемало крику .. — Много крику! Ведь лопари... Вы знаете, как они понимают? Они первым делом так понимают, что кол­ хоз это я, Бриф, и я приехал их нанимать в работники. Честное слово! Второе, они понимают так, что колхоз это государственное предприятие, а они контрагенты. И конечно учитывают, чтобы им было максимум выгоды от этого дела. Вы представляете?! Сколько пришлось вести разъяснительной работы, так это ужас! Я, знаете, до того дошел, что у меня и во сне колхоз, и в раз­ говоре колхоз, и кушаю, кажется, с колхозом... Больше ни о чем буквально не могу гоьорить... — Вы пользовались отпуском? — Что значит пользовался отпуском? Я не имел ни одного выходного дня! Ведь ко мне приходят не только по поиоду колхоза, а со всяким сомнительным вопросом. Как будто я юридическая консультация. Честное слово. Даже за медицинской помощью... Представьте, в И о ­ каньге нет медпункта. Фельдшер имеется толгко в Поное и приезжает в зиму разика дьа. Летом почему-то совсем не ездит. Хотя летом в сущности легче... — Почему же в Иоканьгу не пришлют врача? — Не едут. Ни один не едет. Или дайте ему ненор­ мальные подъемные. А на это центр не идет. Вы знаете? Мы ьедь не можем послать медработников принудительно. Даже чистку между ними провести не можем... — А коллективизация в общем прошла удачно? — В общем удачно. Были конечно ляпсусы. Пока привыкнешь к местным условиям... Раньше я никогда этим рыбьим делом не занимался. А тут ко мне при­ ходят за советом, какие снасти ставить— гарвы или завесы? А я ни разу в жизни не видал ни одни, ни другие... — Что-же вы сказали? — Я сказал: а по-вашему что выгоднее? Мне говорят: завесы. Я спрашиваю: почему вы так думаете? Мне объяснили. Тогда я говорю: я тоже так думаю. Ставьте завесы. Вы поверите? А теперь я знаю все эти детали прямо-таки наизусть. И немного научился говорить по лопарски... Так, самые необходимые слова. Это очень помогает. — Они знают русский язык? —- Мужчины знают, но как-то произносят по-своему. И вообще с ними надо говорить очень, очень просто. Без таких, знаете... научных слов. Ко мне приезжал товарищ, хороший губернский работник. Так он им говорит: „социалистический сектор", „рыбопромышленный процесс", проблема коллективизации". Он верно думал, что выступает где то в центре перед интеллигентными людьми... Это ж невозможно! Когда председатель кол­ хоза, лопарь, отчитывался за первый квартал, так я ему предложил говорить по-лопарски, чтоб все поняли. Так они даже засмеялись от радости! И все были очень довольны. Правда, я шел на известный риск, он ведь мог им агитировать совершенно не то, что надо... Н о я- таки уговорился с тремя парнями, что они все будут слушать и потом мне перескажут, что он говорил. Также и прения. И вы знаете? Он оказался очень чест­ ный человек и все им разъяснил совершенно правильно... И они были очень, очень довольны. — Так что вы в общем удовлетворены? — Я удовлетворен... Н о знаете? Очень хотелось бы отдохнуть. Я уже думал об отдыхе, но выяснилось, что надо ехать опять в Поной. . Ну, Поной еще ничего— это почти что русское население. Там и клуб, и все... А с лопарями все-таки скучно. Вы знаете? Их ба­ рышни не только что, скажем, пройтись под ручку, но даже разговаривать считают неприлично. Я бывал на их вечерах... Невозможная скука. И представьте (он заразительно засмеялся) — все сидят как римские папы или как бывшие царицы в таких больших золоченых шляпах... Это барышни. А у дам — тоже что-то зо­ лотое на голове, только другого фасона. И на шее цепки, бусы и всякие ценности. И так сидят целый вечер. И поют... что-то ужасное, точно тянут молебен за упокой. — Идите чай пить! — крикнули из избушки. В избушке скопилось сонное, дымное тепло. Чаю никому не захотелось. Все улеглись на нары. Один красавец Егор боролся с дремотой, то и дело погляды­ вал в окно — соображал движение ветра и высоту воды. „Северная бригада“ — Е. Тагер.