Карело-Мурманский край. 1930, N2.

№ 2 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ 19 всплыло выше. На лысой горе, по ту сторону залива, блестят серебром трещины в камнях. Проснулся я в семь часов, за окном вагона гулял се­ рый жидкий туман, сеялась мокрая пыль. Через час вспых­ нуло солнце, но более тусклое, чем оно было в полночь. Потом снова налетели клочья тумана, и снова явилось солнце. Эти капризы продолжались часа три: впечатление было такое, как бы где-то все время открывают дверь на холод, и он вторгается в город, как морозный воздух со двора в избу. Около вокзала работает экскаватор, выкусывая желез­ ными челюстями огромные куски земли. Эта машина вы­ зывает у меня глубокое почтение к ней, я хорошо знаю работу землекопа, которая так нагревает поясницу, что кости в ней как будто высохли, скрепят и готовы рас­ сыпаться. Железное чудовище с длинной шеей и глубо­ кой пастью на месте головы гремит цепями, наклоняет шею, вырвав из холма кусочек весом в добрую тонну, поворачивает шею, приподнимает ее и, бескорыстнэ вы­ сыпав добычу на платформу, снова наклоняется к земле. На работу машины смотрит женщина солидного объема, ширина ее спины и бедер едва ли меньше метра. На руке у нее головастое дитя, лет двух, сосет грудь, дру­ гую руку раскачивает человек лет пяти и, не торопясь, почти басом убеждает: — Мамк, иди! Чаю хочу... Мужичок, тоже весьма крупный, с плеча бьет десяти­ фунтовым молотом черный, гранитный валун, молот упруго отскакивает, но мужичок упрямо и метко садит удар за ударом в одно и то же место, из-под молота летят искры. Валун не выдерживает и раскалывается на три куска, а победитель благодарит его за уступчивость громким, торжественным „матом". Женщина, точно она только этого и ждала, машиноподобно тащит племя свое на ис­ кусанный экскаватором пригорок, из-под ног ее обильно сыпятся комья земли, мелкий булыжник. Крупные люди, неторопливая мощность и стойкое упрямство работы — это впечатление закрепилось у меня на все дни в Мурманске и „по вся дни" жизни. На пу­ стынном берегу Ледовитого океана, на гранитных камнях, местами уже размолотых движением ледника и временем в песок, строится город. Именно — так: люди строят сразу целый город. Против вокзала, на пригорке, обшир­ ное здание гостиницы, центральная часть его сложена из разноцветных кусков гранита, а крылья—деревянные, эти крылья и островерхая крыша придали всему корпусу странную легкость. Всюду идет стройка общественно­ служебных учреждений. — Это будет больница, а там — клуб, исполком, — говорят мне. Выравнивается почва для будущих улиц, свозят камень для мостовых; на горе, над городом строится целый по­ селок,—маленькие домики. Небольшие особнячки обыва­ телей, построенные на „скорую руку" деревянные, скуч­ ные коробки без украшений, не многочисленны и не за­ метны в общей массе нового. Особнякам этим десять, пятнадцать лет отроду, но, несмотря на юность, некото­ рые из них уже обветшали, покривились. — Строились кое-как. без расчета на долгую жизнь. Урвать, да удрать был расчет. Расширяется вагонный двор, расширяется порт, всюду шум работы и снова отмечаешь ее неторопливый, уве­ ренный темп. Чувствуешь, что строятся прочно, надолго. В порту тяжеловато двигаются солидные бородачи, глаза у них пронзительно-дальнозоркие, голоса необычно гул­ ки, точно люди эти далеко друг от друга и говорят в рупор. Руки этих людей точно весла, широкие ладони деревянно жестки. Очень крепкие люди. Они жалуются: — Причалов в порту нехватает, вона — двое англичан на рейде ошвартовались, приткнуться некуда. — Тралеров мало, а то бы мы на весь Союз рыбой хвастанули, — мечтает человек в сапогах выше колен и в шляпе с назатыльником. Остроносый товарищ из исполкома охлаждает борода­ того мечтателя: — Нет, нам похвастаться долго не удастся, мы даем только б0^ всего улова, а Каспий — 54°/0, а Дальний Восток— 32... — А ты дай тралера,— мы те покажем Восток с про­ центами... — Вот, когда пятилеточка обнаружит себя для нас, тогда, товарищ, и сосчитай процент... Только что пришел с моря тралер, трюмы его набиты треской и палтусом, рыба лежит даже на палубе, тяже­ лые связки красных морских окуней висят на такелаже. — Этот самый окунь англичане очень любят... Толстый человек с каменным лицом оглушительно кричит: — Эй-эй, ребята, начинай выгружать... Тралер похож на кита с парусами, воткнули в спину кита две мачты и плавают на нем. — Вот, когда нам эдаких суденышков дадут полсотни за пятилетку... — Должны дать больше. — Ловцов нехватает... — Рыба — есть, ловец — будет, — утешительно говорит сутулый старик, мокрый от плеч до пят, в кожаном переднике, выпачканном рыбьей слизью и кровью. Усме­ хаясь, он сообщает мне: — Через двое, трое суток должен притти с моря одноименец твой „Максим Горький “, — хо-ороший новичок! В огромных сараях рыбного завода женщины уклады­ вают в бочки освежеванную треску. — Это повезем англичан кормить... ■— Их бы, дьяволов, не треской, а кирпичами кор­ мить! Молодой парень матрос „вносит поправку11: — Треской, товарищи, питается не буржуазия, а рабо­ чий класс Англии... — Известно: чего барин сам не прожует — собаке дает...