Карело-Мурманский край. 1929, N8-9.

№ 8— 9 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ 19 и лаем гонит их к пастуху или ядру стада или к пойманным вожакам : собака знает, куда нужно гнать. Когда собаку нужно остановить, он коман­ дует ей:— „сани!“, если он едет на санях, или:— „сзади!", когда он идет пешком, и собака покорно садится на сани или идет позади пастуха. Эффектное и исключительное по красоте зр е ­ лищ е—собирание оленей при помощи собаки. Со всех концов, поднимая снежное курево, стремглав мчатся к месту сбора гонимые собакой олени. Сидя на санях, запряженных оленями, бешено носится пастух, или кто-нибудь из хозяев, окруж ая стадо. Хорей—длинный шест для управления оленями во время езды и хигна—управляющая в ожж а—ни на мгновенье не выпускаются им из рук. Поми­ нутно кричит он собаке слова команды, то побу­ ж дая, то останавливая ее. Ядро стада быстро уве­ личивается, из отдаленных перелесков, из-за варачек (горок) и сопочек выбегают отдельные „лоскуты“ оленей... Стадо собрано, начинается „имание" (ловля) нужных оленей. Сцена имания оленей полна дикого изящества, первобытной красоты , смелой ловкости и быстроты . Ловящий ходит среди стада, отыскивая нужного оленя; найдя его, он издалека старается незаметно подойти к нему, держ а на готове в руках „чивастегу“ (по-русски: имальницу и иманйицу—аркан, лассо). Выбрав удобный мо­ мент, бросает ее, стараясь накинуть оленю на рога. Часто промахивается, испуганный олень отбегает. Человек опять идет к нему, иногда по глубокому снегу, опять мечет петлю. Поймав за рога, посте­ пенно подбирает чивастегу, подтягивая к себе оленя и сам подходя к нему. Олень упирается, мотает головой, фыркает, прыгает на задних ногах, ста­ раясь сбросить петлю, но при приближении чело­ века быстро смиряется, и вскоре, привязанный к саням или к дереву, мирно роется мордой в снегу, доставая ягель. . Работы у пастуха много. Если появляется волк вблизи стада, приходится быть особо бдительным и днем и, в особенности, ночью. От волков иногда гибнет оленей больше, чем от болезней. Пастух всегда живет при стаде, в тундре, в чуме. Бушуют в тундре снежные бури, стоят трескучие морозы, тянутся долгие зимние ночи, падает мокрый снег, опускаются непроглядные туманы , идут ве­ сенние и осенние д ож д и—оленный пастух всегда при оленях, в тундре, большую часть своей жизни под открытым небом. В чуме его отдых, вся его семья, все хозяйство и только для исполнения некоторых гражданских обязанностей он покидает тундру и посещает иногда ближайший „культур­ ный центр“, настолько культурный, что почта во внешний мир из этого центра отправляется один раз в месяц, а в распутицу и реже. IV. В душной небольшой комнате избы-читальни собралось все мужское население села Поноя. Вопрос, подлежащий обсуждению собрания—возоб ­ новление договора с пастухом о пастьбе оленей, принадлежащих жителям Поноя. Этот вопрос один из самых острейших для них. Пастух Илья Василье­ вич Л едков поднял понойское стадо, за 5 лет уве­ личил его втрое, олени при нем стали лучше, он—в высш ей степени полезный для них граж да­ нин. В последние— „непопажные“—годы, когда не подходит к Поною морской зверь и сократился подход семги,—большая надежда стала возлагаться поноянами на оленей, благополучие же понойских оленей зависит в главной мере от Ледкова; поэтому, от того, что скажет он им, в значительной степени зависит судьба многих поноян. Скажет Илья Василье­ вич:—„не хочу больше пасти ваших олен ей11—и для некоторых эти слова будут иметь реш ающее зн а­ чение в хозяйстве. Поэтому отношение к нему со стороны поноян предупредительное, бережное. Все с ним говорят вежливо, „на вы “, величают по имени-отчеству. Собрание, когда велись разные предварительные разговоры , было слегка шумновато, внимание было рассеяно, но когда председатель, обращ аясь к па­ стуху, сидевшему у стола, задал ему вопрос:— „Ну как, Илья Васильевич, возьметесь вы в этом году наше стадо пасти"—все сразу стихло, внимание всех напряглось, взгляды всех направились на Илью Васильевича. Илья Васильевич не торопится отвечать. Напряженное молчание продолж ается:— „а вдруг о ткаж ется?"—-„Илья Васильевич, ваше слово! “—повторяет председатель. Илья Васильевич продолжает молчать, отчего тишина становится торжественней. Наконец, медленно поворачивая голову в сторону собрания, отвечает: „согласен Он не ломается, он просто серьезный мужик; он обдумывает, как справиться со стадом через год, когда оно будет на 1 ООО голов больше. Как только услышало собрание слово „согласен", сразу оживилось, заговорило. Д ело разрешилось благополучно. Но это еще не все, ведь неизвестно, сколько Илья Васильевич возьмет за пастьбу. В предыдущий год он брал по 1 р. 50 к. с головы , да притом, при расплате оленями, цена на оленей договором была установлена низкая, невыгодная для хозяев.—Илья Васильевич, а сколько вы за пастьбу будете брать?—задает следующий вопрос председатель. Опять томительное молчание. А за молчанием поворот головы и изречение оракула: — „По прежней цене не буду". Недоумение и бес- -покойство, но ничего не поделаешь, придется со­ гласиться на ту цену, которую назначит, если даже она и будет немножко больше. Начинаются пере­ говоры. Выясняется совершенно неожиданно, что „по прежней цене не буду" значит то, что он в этом году согласен брать по 1 рублю с головы, в полтора раза дешевле прошлогоднего. Общее удовлетворение. Идут следуюшие пункты: по к а ­ кой цене будут считаться олени, если будут р ас­ плачиваться с ним не деньгами, а оленями. Илья Васильевич и тут сговорчив: взрослые олени, на которых цена устойчивая, будут считаться по т в ер ­ дой цене, устанавливаемой на этом собрании, а лопанкам, на которых цена быстро растет, тв ер ­ дой цены не устанавливать. Договорились и о том, с какого числа голов обязателен расчет оленями: имеющие стадо до 100 оленей платят, чем хотят— деньгами или оленями, имеющие от 100 и выш е— одну треть платы выдают пастуху обязательно оленями. В этом пункте договора подчеркнут клас­ совый принцип: малооленному выгодней платить деньгами. Были и другие пункты,'например: устано- вленние очереди ездовых оленей во время объездов