Карело-Мурманский край. 1929, N8-9.

№ 8—9 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ 15 Недочеты на порфире Когда прах сделавшего головокружительную карьеру артиллерийского поручика , Наполеона Буонапарте был перевезен с острова св. Елены в Париж , правительство решило установить над его могилой саркофаг из мрамора наиболее р ед ­ костного и высокого по качеству. Какой-то побы ­ вавший в России француз-инженер представил образцы шокшинского порфира. Учтя высокие качества этого камня—особую крепость, красивый буро-красный цвет, способность выдерж ать до идеальности ровную полировку — правительство Франции решило употребить его в качестве м а­ териала для саркоф ага беспокойного корсиканца и обратилось к русскому правительству с прось ­ бой отпустить потребное количество порфира по существующей таксе. Николай-палкин Первый на докладной записке по этому вопросу наложил джентльменскую резо ­ люцию: „отпустить без так сы '1, не преминув р а з­ разиться следующей столь же меланхолической, сколь и глуповато -сам одовольной сентенцией — „какая странная судьба императора Наполеона I: в борьбе с Россией он потерял свою славу и Россия же сооруж ает ему надгробный памятник". Так скромный карельский камень с берегов Онеж ского озера попал на берега Сены. Не менее высоко был расценен шокшинский порфир и отечественными художниками: в числе других минералов он пошел на архитектурные украшения Исаакиевского собора в Ленинграде, храма „Христа сп асителя” в Москве... Н езадолго до рево люции какой-то пред ­ приниматель Шмидт за ­ ключил до говор на из­ готовление из шокшин­ ского порфира ограды для Дворцового моста в Петербурге. Однако, в виду невыполнения некоторых технических условий камень был за ­ бракован и разработки его заброшены . Лишь совсем недавно Москов­ ский отдел коммуналь­ ного хозяйства возобно­ вил их, а с декабря прошлого года они пе­ решли к тресту „Карел- гранит”, который вы ­ делывает из шокшин­ ского порфира .. камни для Ленинградских мо- -стовых. Шокшинские р а зр а ­ ботки расположены в Ш елтозерском районе, в шести километрах от села Шокши. Когда жарким июльским ут­ ром я выходил из села, председатель местного кресткома, у которого я остановился, напутствовал меня так: — Пол дороги лесом итти хорошо, а дальш е по берегу Онеги доро га будет поганая.;. Д а вот еще овода—прямо заедают... В поле по ночам работать приходится—днем лошади не выдержи ­ вают... Так как к плохим дорогам я привык, а знаком ­ ство мое с оводами ограничивалось одноименным романом Войнича, то я самоуверенно ответил: — Ничего... Добреду... Однако, немедленно по выходе из села, само ­ чувствие стало катастрофически ухудшаться. Н е­ имоверно назойливые насекомые с зловещим ж уж ­ жанием завертелись вокруг. Пытался отмахиваться от них веткой—тщетно: зеленое препятствие, к а ­ залось, усиливало их настойчивость. Пробовал забираться в густую заросль придорожных кустов и отсидеться от вражеских полчищ; но стоило вылезти из-под прикрытия и я снова подвергался бешеному нападению. .Тогда я решил перейти от обороны к наступлению. Прославленный „Ви­ новник стонов" — меч зулусского вождя Умсло- погаса был детской игрушкой в сравнении с моей сокрушительной кепкой... Трупы врагов десятками валялись вокруг меня, но и это не помогало: место каждого убитого занимали два новых овода. И когда запыхавшийся, искусанный я буквально свалился на скамью в красном уголке Шокшинских разработок , это пустопорожнее помещение, назна­ чение которого подтверж далось лишь несколькими