Карело-Мурманский край. 1929, N6.

№ 6 КАРЕЛО-МУРМАНСКИИ КРАЙ 17 уважать и бояться его. Пусть ненавидят, лишь бы боя­ лись, лишь бы боязнь была сильнее ненависти. Но все-таки было время, когда он чувствовал себя хорошо именно потому, что солдаты не ненавидели его, а говорили: он рубаха-парень. И упражнения шли хо­ рошо. Конечно, они теперь не делались плохо. Они должны были итти хорошо. По крайней мере его сол­ даты знали, как их нужно делать, если они только не прикидывались совсем дураками и нарочно не делали все навыворот. Один раз, например, была показательная стрельба и в его роте ни одна пуля не попала в цель. Зато красные сигнальные флажки по краям тира стали похожи на ре­ шето. Производящий смотр военный чиновник спраши­ вал у солдат, почему пули попадают на флажки, а не на щиты. И ему дано было понять, что слишком усерд­ ная муштровка и чрезмерная дисциплина делают людей такими озлобленными, что они даже не целят в мишени. Очевидно, они думали этим хоть немного позлить господ офицеров. И, пожалуй, не ошиблись, ибо чиновник сперва ругал солдат, а потом орал на капитана. Лелу старался отдать честь и бормотал: господин полковник, господин полковник... Но полковник обрезал его: стойте смирно. И капитан Лелу должен был прижать руки по швам, стоять как столб, несмотря на свои переживания. Ведь хлеб все-таки дорог каждому. Должен же человек суще­ ствовать. Перед начальством нужно поклониться. Солдаты потихоньку шушукались: „ага, нашлась же и на барина уздечка'. Пусть смеются. Скоро они опять увидят, кто над ними имеет власть. И увидели. Но теперь он уже должен был вести себя более сдержанно, быть более осторожным, чем раньше. Несколько лет тому назад он убил человека, таскался по судам и вынужден был из своих скудных средств пла­ тить пенсию матери убитого. Были на полевых занятиях и всей роте было приказано лечь на землю. И тогда он заметил, что у одного солдата спина приподнята так, как будто он хотел показать свой зад стоящему сзади на­ чальству. Что такое? Разве это допустимо? Живо, чтобы спина легла ровно на землю! Капитан Лелу вскочил на его спину и выравнил ее, но одновременно лежащий под солдатом пень пронзил его тело. После этого капитан Лелу должен был быть более осмотрителен. Но несом­ ненно этот случай заставил солдат бояться и уважать его больше, чем до этого. Но действительно ли солдаты и вправду так его ува­ жали и боялись? Возможно, но один из них все-таки несколько дней тому назад сыграл с ним чертовскую шутку. Но это был один единственный, который осме­ лился делать такие вещи. Капитан возвращался поздно вечером на территории казармы и нес на плечах мешок картошки. Он был какой-то странный человек. Он не всегда прибегал к услугам своих прислужников. Иногда он исполнял сам работу, которую для других офицеров делали солдаты. Поэтому, когда в его семье не оказалось картошки, он отправился за пределы казарменной ограды, купил мешок картошки и пытался вернуться обратно в свою квартиру. Но часовой у ворот остановил его: — Стой, господин капитан! Что в мешке? Капитан Лелу знал этого человека. Он принадлежал к его части. Служил в армии уже давно, находясь то в тюрьме, то на гауптвахте, то в роте. Капитан Лелу знал очень хорошо причину этой долгосрочной службы. Это было в то время, когда он сам начал пить. Однажды он послал этого солдата за водкой. Тогда капитан Лелу еще иногда бывал в хорошем настроении. Поэтому он подарил солдату маленькую бутылочку и сказал; „пей на здо­ ровье*. И он это сделал, опьянел, был отправлен на гауптвахту и сбежал оттуда. Удирая, он орал на всю улицу: „Не пойду туда. Меня барин напоил. Тащите и его..." Капитан Лелу чуть было не попал тогда под следствие. Но все же дело было улажено и покрыто молчанием. Ни капитана, ни солдата не наказали за употребление водки. Но отравленный алкоголем злой и капризный капитан Лелу присуждал этому солдату много мелких наказаний за второстепенные проступки. Так как они повторялись, он попал в тюрьму. Ведь начальству с его умным и зор­ ким коварством всегда легко добиться таких наказаний для неугодных ему подчиненных. Вот поэтому этот чело­ век все еще околачивался в армии. И теперь он стоял часовым у ворот и сказал: — Стой, господин капитан! Что у вас в мешке? Капитан выругался, крикнул: „смирно, без всяких фо­ кусов —и хотел итти дальше. Но часовой щелкнул затвором и опять сказал: — Стой! Я часовой и моя обязанность следить за тем, чтобы ничего недозволенного не приносили на террито­ рию казармы. Капитан разразился потоком ругательств и угроз, от которых более слабый человек потерял бы совсем голову. Но этот и глазом не моргнул. — Ничего не поможет, господин капитан. Развязывайте мешок! Капитан Лелу увидел, что этот человек не шутит. Он не считается ни с чем. Чего доброго еще застре­ лит. И страх овладел им в вечерней мгле. Он раз­ вязал мешок. — Высыпьте картошку на землю. Я хочу посмотреть, что у вас на дне мешка. Страх взял верх над гневом в душе капитана. Он вы­ сыпал картошку на землю и хотел было отправиться домой. — Стой, господин капитан. Собирайте картошку об­ ратно в мешок и несите отсюда. Часоюй не может позво­ лять посторонним предметам валяться возле него. Капитан знал, что пуля не сидит особенно крепко в ружье этого часового. Солдату тоже жизнь дорога. Ее нельзя потерять зря, хотя он и был готов пролить по­ следнюю каплю крови за оте^^щ р и существующий