Карело-Мурманский край. 1929, N6.

16 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ № 6 Пенти Хаанпя. „Гордо, по военному!" Печатаемый рассказ взят из сборника молодого финского лево-буржуазного писа­ теля Пентти Хаанпя „Поле и казарма1*, вышед­ шего осенью прошлого года в Финляндии. Этой книгой автор восстановил против себя все элементы „охраны существующего строя", приведя их в ярость своими разоблачениями о финляндской армии. Буржуа испугался. Автор вывел без пощады наружу издева­ тельства офицеров над солдатами, палочную дисциплину и угнетающую атмосферу, гос­ подствующую в армии. Автора обозвали чуть ли не коммунистом, и даже социал-демо­ краты считали, что выпуском своей книги . автор оказал медвежью услугу делу „защиты отечества*. Капитан Лелу сидел в большом зале казино и глотал свой утренний кофе. Он был молчалив как всегда, словно думал о чем-то сложном и тяжелом. Но на поверхности его души не шевелилась ни одна живая мысль; тягостная серость жизни и бороздящая морщины злоба давили его. Он встал и отправился в роту, на работу. Под ногами хрустел весенний радостно-сухой песок. Капитан чув­ ствовал ласкающее дуновение ветра. Легкие облака плыли в голубой просторной синеве. В соснах звенели метал­ лические голоса птиц. Довольные своей жизнью гарни­ зонные вороны наполняли воздух своими крепкими, темнокрасными голосами. Вся весенняя природа распо" лагала к облегчению души, проветривала накопившуюся пыль, готова была раздавить черноголовых червей мелан­ холии, тоски и горечи. Но душа капитана Лелу была похожа на измученное животное, которое ползет со злобно отвисшими губами и оскаленными желтыми зубами. Оно уже безучастно ко всему на этом свете. И в самом деле. Ветер и облака как будто сво­ бодны, но для них нет пути. Бесконечное и безгранич­ ное движение в небесной синеве. Его напоминает хожде­ ние капитана Лелу на желтой песчаной гарнизонной плошади. Десять лет тому назад, будучи еще молодым прапор­ щиком, приехал капитан Лелу сюда топтать этот бес­ плодный, коричневый песок. Тогда он был еще’молодой и гибкий, чистый и бодрый, веселый и упругий как молодой котенок. Его вылизанно-гладкая душа была тогда переполнена веселым воодушевлением и интересом ко всем делам и сладостям мира сего. Затем последо­ вало несчитанное число шагов на гарнизонном песке, несколько второстепенных событий, и за это время его воротник обогатился двумя новыми вкрапленными звез­ дочками. Поэтому он теперь уже был господин капитан, а не тот гладкий и чистый, напоминающий котенка прапорщик. Тяжелый каток жизни прокатился сквозь его организм и лицо, на котором можно было видеть следы переживаний и чрезмерных кутежей. И хотя его костюм был все еще по военному безукоризнен, но уже не было былой аккуратности и выправки. Замечалась какая-то странная неряшливость. Лучше всего это было видно тогда, когда он надевал пальто, которое висело на нем как на палке, болтаясь в воздухе вылинявшими от дождя и солнца полами. Это престарелое пальто солдаты прозвали рыбным плащем. От пальто кличка перешла потом и к его хозяину. Все существо капитана Лелу подвергалось за эти десять лет коренному изменению изнутри и извне. Тот моло­ дой прапорщик был тогда совсем другим, чем этот, тепе­ решний, прозванный рыбьим плащем человек. Его лицо было тогда гладкое и сияющее и вечная улыбка играла на его губах. Теперь он уже никогда не улыбался, и процеженное сквозь зубы ругательство уже не изменяло его лица. Его взгляд выражал теперь всегда безразличную тяжелую тоску до конца замученного животного. Отошло уже то время, когда он, весело играя, разговаривал с солдатами, когда он открывал коробку и угощал папи­ росами своих лыжников. Теперь он мог схватить неу­ клюжего первогодника за нос, крутить его взад и впе­ ред, дать ему пинка, словно злой конь, которого охватит необъяснимое желание лягнуть как следует кого-нибудь своими плоскими копытами. Перемена эта произошла в нем постепенно и почти незаметно. Сначала его прежнее добродушие и веселье еще проглядывали иногда как солнце сквозь облака, но скоро мрачные тучи окутали его душу целиком. Не было ни просветов, ни разгоняющих ветров. Почему это слу­ чилось так? Кто знает. Все это застало его врасплох, как туман: тяжесть жизни, серость и однообразие малень­ кого военного городка. Потом пришел алкоголь, сидение по ночам около горькой рюмки. Отрава поразила его кровь и душу. Характер изменился: оч, стал угрюмым, недоверчивым и ворчливым. Веселье уже никогда не овладевало им, ничто его не интересовало. Но служеб­ ные обязанности он выполнял аккуратно, учил и кряхтел с похмелья после ночной попойки. Он только удовле­ творялся тем, что солдаты боятся и ненавидят его. Дру­ гих удовольствий и стремлений он почти уже не имел. Он превратился в армейского пролетария, в грязного, каким-то образом попавшего в немилость человека. В своей жизни он уже наверное не поднимется ни на одну ступень выше, ни одной звезды, и во всяком случае более крупной чем остальные, не наколят на его ворот­ ник. Рукава его рыбьего плаща не обогатятся новыми нашивками. Но все-таки хорошо, что кто-нибудь должен