Карело-Мурманский край. 1929, N4-5.

4 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ. № 4— 5 комнате. Приветливо поздоровавшись, он са­ дился за стол, клал перед собой папиросы и оран­ жевый картонный тубик с ватой „Антиникотин", закуривал и погружался в чтение. Читал он, низко склоняясь над столом, поблескивая стеклами очков и порой делая на полях отметки самопишущим пером. На дворе стоял сентябрь. После хмурого, дожли- вого лета—ясные, солнечные, осенние дни каза­ лись особенно радостными и праздничными. Александр Федорович, до того более 6-ти меся­ цев пролежавший в кремлевской больнице, был буквально опьянен ими. Он радовался солнцу, р а ­ довался ясному, безоблачному небу, теплым, хо­ рошим дням. Казалось, он был заряжен энергией и наполнен планами. Получив от врачей разрешение заниматься только литературной работой, он строил великое множество планов относительно того, чем именно он будет заниматься. Особенно привлекала его га­ зетная работа, но от нее по состоянию здоровья он вынужден был отказаться. Мечтал он также о соз­ дании в Ленинграде журнала, посвященного между­ народной политике. — „Наша рабочая публика так мало знает за ­ границу!"— частенько говаривал он, сокрушенно покачивая головой — „Нам следует обязательно е е . широко ознакомить с нею. Вот, закончим работу по словарю и я обязательно начну хлопотать об организации такого журнала!" И тут же он начинал распрашивать о товари­ щах, работающих в Ленинграде, которые могли бы сотрудничать в нем, о том, кто бы взял на себя издание журнала и т. д. Журналист он был прирожденный, с блестящим, хорошо отточенным пером. Газетной работой он занимался с 1905 г., сперва в Финляндии, где ра­ ботал редактором в ряде рабочих газет и за это неоднократно привлекался к суду и сидел в тюрьме, а затем, после своей эмиграции в Америку в 1911 году — редактировал различные финские социали­ стические газеты и сотрудничал в революционной американской прессе. В 1919 г., будучи секретарем представительства Советской России в Америке, он организовал журнал „Soviet Russia" („Советская Россия"), ра ­ зоблачавший гнусную сеть клеветы и лжи, спле­ тенную продажной, желтой прессой вокруг за­ гнанной в кольцо блокады и интервенции, разди­ раемой гражданской войной РСФСР. Журнал, организованный с огромными трудно­ стями, был первым рупором Октября, знакомив­ шим американский пролетариат и общественные круги с истинным положением дел в Советской России, с титанической борьбой русских рабочих за диктатуру труда. Работать приходилось в исключительно тяжелых условиях. У редакции не было денег. Сотрудники работали бесплатно. Фирмы отказывались прода­ вать „красному" журналу бумагу, а владельцы ти­ пографий •— печатать его. Американский почтамт отказался его пересылать, газетчики, продававшие его, преследовались и т. п. И требовалась вся кипучая энергия Александра Федоровича для того, чтобы, не взирая ни на какие препятствия, продол­ жать издание журнала, одновременно будучи и редактором, и издателем и зачастую метранпа­ жем его. Как-то, показывая мне комплект журнала и рас­ сказывая его историю, он воскликнул: — „А ведь все-таки здорово! Вы только посмо­ трите на печать, на верстку, на заголовки! Насто­ ящий хороший журнал!" И нужно было видеть, какая радость звучала у него в голосе, какой гордостью сияло лицо, ка­ кой любовью светились его глаза при взгляде на свое детище! Александр Федорович энергично взялся за ра­ боту у нас в Словаре.' Широко и разносторонне образованный человек, воспринявший от европей­ ской культуры все лучшее, что создалось ею,;—он был прекрасным редактором. Его пытливому уму не были чужды ни история, ни экономика, ни во­ просы искусства и литературы. Но особое внима­ ние он уделял международному рабочему движе­ нию и международной политике — наиболее инте­ ресовавшим и близким ему предметам. Прекрасный марксист, блестяще владевший'диа- лектическим методом, Александр Федорович был передовым бойцом на идеологическом фронте. К работе по нашему Словарю,— первому популяр­ ному Советскому Энциклопедическому Словарю, он подошел необыкновенно вдумчиво и серьезно. „Это большое дело",— говорил он,— „надо хорошо его выполнить!" К несчастию злая болезнь быстро оборвала его работу. Уже через месяц-полтора он слег. Врачи запретили выходить ему из дому и он делал р а ­ боту у себя, диктуя машинистке статьи. Но болезнь все прогрессировала, он не мог уже вставать, сердечные припадки мучили его по нескольку раз в день, давление крови по утрам доходило до 250. Я часто навещал его во время болезни и мы подолгу беседовали. Собеседник и рассказчик он был прекрасный! Обладая огромной памятью, он говорил образно и красочно, необычайно увлекаясь рассказом. Как-то, однажды, я спросил его, отчего он не пишет своих воспоминаний. Он долго молчал, а потом сказал: „Знаете, не­ удобно как-то писать о себе. Да и многое еще просто преждевременно опубликовывать. Кроме того, у м^ня всегда были дела важнее этого. А те­ перь, когда я болен и у меня много свободного вре­ мени—врачи запретили мне работать. Вот, когда мне станет лучше, я, пожалуй, возьмусь за писание книги, может быть она окажется полезной". Мысль об этой книге затем не покидала его и он часто к ней возвращался, детально развивая план и построение работы. — Это должна быть книга о красной диплома­ тии ,— говорил он ,— только в таком разрезе она представит интерес для читателя. Дипломатическая карьера Александра Федоро­ вича началась совершенно неожиданным для него образом. В один прекрасный день, 20 февраля 1918 г., он, сидя в Нью-Йорке, вдруг получил телеграмму, в которой с несказанным удивлением прочел, что назначается полномочным представителем Финской Советской республики в Соед. Штатах и что ему