Карело-Мурманский край. 1929, N2.

4 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ. № 2 усилий удалось собрать около 2.000 голодных крестьян, оплачиваемых уже мало чего стоящими рублями. Пут­ ного отсюда ничего не вышло и скоро пришлось про­ извести принудительную мобилизацию, проводившуюся весьма крутыми мерами, но и здесь оказалась полная неудача, т. к. сердца призываемых оставались холодными английским призывам к русскому патриотическому чув­ ству“. Хрониклер дает также характерную картину тыла экспедиционного корпуса в Архангельске.— „Случилось так, что город наполнился массой офицерства, гулявшего толпами по Троицкому проспекту и беззаботно помахи­ вавшего стеками. Здесь, кроме английских офицеров, присланных для командования частями воображаемых в будущем русских белых бригад, появилось немало и русских офицеров прежней императорской армии. Это воинство ничего не делало, гуляло одетым с иголочки, имело массу денщиков и, повидимому, совсем не думало о фронте. Постоянно устраивались веселые пикники и танцовальные вечера с местными и приезжими барышнями; словом, шла самая легкая безмятежная жизнь. На берегу Бакарицы горами возвышались привезенные из Америки самые разнообразные 'запасы, но большинство из них так и не достигало позиций, а продавалось здесь же; получаемые рубли как-то превращались в устойчивые фунты стерлингов, которые позднее были вывезены в Америку ловкими джентльменами. Сплетни, интриги, скандалы на каждом шагу. А там вдали, на Двине, Ваге, Онеге, на железнодорожном вологодском пути, в снего­ вых окопах и тесных бревенчатых блокгаузах, отсижи­ вались под огнем без смены, часто голодные, больные, а иногда и израненные люди, выполнявшие свою тяже­ лую боевую службу. Люди эти постепенно ослабевали физически и духовно, так как они не чувствовали за со­ бой резервов и не знали, за что они сражаются. Они были так далеки от блестящего веселого Архангельска! * Дальше, в отдельных главах, Хрониклер описывает участие американцев на различных боевых участках се­ верного фронта. Он ярко рисует картины суровой обста­ новки, колоссальных трудностей, переносимых бойцами обеих сражающихся сторон и умеет отдавать должное храбрости, выносливости и мужеству своих противников. Это, действительно, была беспримерная в военной исто­ рии зимняя кампания в приполярной области. Жестокие морозы, долгие беспросветные зимние ночи, метели, отсутствие сообщений— все это одинаково переносили и союзники и красные, при чем последним, как чаще ата­ кующим, приходилось в общем терпеть гораздо больше, чем обороняющимся в бревенчатых блокгаузах союзникам. Чрезвычайно интересно описывается автором книги имевшая часто успех в войсках экспедиционного корпуса пропаганда. Хрониклер, естественно, считает ее весьма опасным методом войны, в котором, как он пишет, боль­ шевики показали себя большими мастерами. — „Тысячи листовок, объявлений, манифестов, словом — всякой зажигательной литературы, разбрасывались по протоптан­ ным союзными патрулями лесным тропинкам. Временами это буквально была бумажная бомбардировка на русском, французском, английском языках. Многие такие, заря­ женные огнем ненависти, обращения, в этом надо искренне сознаться, находили отклик у истомившихся солдат и иногда даже вызывали дезертирство".— „О состоявшемся перемирии на Западном фронте, мы на передовых ли­ ниях впервые узнали от красных, которые передали эту весть вместе с призывом прекратить кровопролитие“. Хрониклер описывает такую передачу сведений в том пункте, где находился он сам. — „Ночью, на середину моста через речку, разделяю­ щую нас и противника, вышел большевистский оратор, который на чистейшем английском языке сообщил нам об окончании позорной войны и о несправедливости страданий солдат, в то время как в тылу в Архангельске оставшиеся позади ведут роскошную легкую жизнь. Картина была прямо фантастическая. Морозная ночь, неверный слабый свет луны на ущербе таинственно, как саваном, окутывал говорящего. У многих эти слова воз­ буждали тревожные мысли и отнюдь не способствовали повышению воинственности нашего духа. Еще позже, в ту же ночь, после захода луны, на мост вышли два наших солдата—шотландец и американец, взятые в плен красными. Они стали говорить нам о хорошем обраще­ нии большевиков с пленниками и ранеными. В темноте мы сначала подумали, что это звучат загробные голоса, так как считали этих солдат убитыми. Нам говорили, что „красные Боло“ после страшных пыток убивают всех попадающих к ним в руки. В начале кампании эта уве­ ренность была настолько велика, что французы, например, доканчивали сами своих раненых, которых почему-либо не могли вынести с поля сражения. Однако, скоро все поняли неправду этих басен; в бою у Усть -Паденги, например, раненых, оставшихся на пространстве между передовыми линиями сражающихся, наши волонтеры свободно выносили в каких-нибудь ста метрах от боль­ шевистских пулеметов и их не обстреливали; в другом месте, когда наша небольшая часть очень пострадала, попав в засаду под сильный обстрел, неприятель совер­ шенно' неожиданно для нас допустил вынести раненых, не сделав по волонтерам ни одного выстрела, хотя они и были под отличным и полным обстрелом. Насколько мне известно, был отмечен всего один случай зверского обращения с ранеными. Это случилось на боевом участке реки Ваги, где после боя были обнаружены разрубленные трупы американского офицера и нескольких солдат. Однако, не было никаких данных предполагать, что это явилось следствием системы; это скорее всего был случай отдельной индивидуальной жестокости, которую можно наблюдать при всякой войне. Через несколько месяцев по окончании интервенции, в Америку вернулись многие из числившихся в безвестном отсутствии, которые, как оказалось, попали в плен и позже были возвращены