Карело-Мурманский край. 1929, N2.

№ 2 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ. 3 Воспоминания американца об интервенции на Севере. Книга А. Хрониклера (А. Chronicler. ,,Archangel“) вышла в Чикаго в 1924 г. Теперь, в 1929 г., в десятилетнюю годовщину окончания интервенции на нашем Севере, пред­ ставляется интересным сопоставить некоторые впечатле­ ния американца, участника ее, с нашими воспоминаниями об этом героическом для только что народившейся тогда молодой Красной Армии времени. По необходимости, конечно, здесь придется ограничиться только извлече­ нием некоторых отдельных мест книги, наиболее харак­ терных и интересных. - Следует указать, что хотя автор и имеет смутное пред­ ставление о России !), но это не лишает книгу большого интереса и значения. Совершенно не оценивая смысла и масштаба Октябрьской Революции и принимая на веру многое из того, что преподносилось войскам заинтере­ сованными кругами враждебных нам правительств, Хро- никлер тем не менее инстинктивно и горячо чувствует всю гнусность этой войны на Севере, когда под флагом „дружественной интервенции" „по соображениям воен­ ного характера'1, во время суровой зимы, нередко сжи­ гались целые деревни архангельских крестьян. Относясь с подозрением и страхом к „красным Боло“ (как амери­ канцы и англичане иногда называли большевиков), автор на протяжении всей книги с большой симпатией говорит о наших крестьянах и искренне сочувствует их бед­ ствиям, вызванным интервенцией. Неоднократно Хроник- лер подчеркивает непонимание всеми солдатами экспе­ диционного корпуса причин интервенции, особенно с того момента, как стало известным о прекращении военных действий на Западном фронте. — „Зачем мы пришли и почему мы остаемся на рус­ ской земле и разрушаем русские деревни? Американский консул в Архангельске прислал нам (на позиции) по­ здравление с окончанием войны, но он же сообщил, что мы остаемся пока здесь и должны выполнить нашу за­ дачу до конца! Что же является концом?!" Давая, более или менее верное и близкое к действи­ тельности, общее описание северного театра войны и плана операций союзников, автор подробно останавли­ вается на причинах неудачи интервенции, некоторые из которых представляется существенным привести. Хро­ никлер говорит о слабых силах экспедиционного корпуса ') Удивляться этому не приходится, так как сам Хрониклер приводит яркий пример непонимания обстановки в России самим Военным Департаментом Соед. Штатов Сев. Америки: - одному офицеру было дано предписание явиться к своей части в Архан­ гельске через Владивосток, когда на расстоянии в 10.000 км., разделяющим эти города, было сложнейшее расположение крас­ ных, партизанских и белых фронтов. Военный Д-т был не больше в курсе, чем отдельный солдат американского экспе­ диционного корпуса. и его неудовлетворительном боевом снабжении, что яви­ лось следствием полной недооценки сил Красной АрЪши и ее боеспособности.— „Советская армия пренебрегалась нашим командованием и считалась им недисциплиниро­ ванной толпой, лишенной организации и амуниции. Однако, в отношении оружия красные были снабжены не хуже нас, а их тяжелая артиллерия значительно пре­ восходила нашу. Красные часто имели гораздо лучшее питание, а иногда и лучше р у к о в о д и л и с ь " . Важным обстоятельством Хрониклер считает, что сами русские’) широко не примкнули к союзникам и не про­ никлись их целями.— „Если борьба эта велась за Россию, то русский народ оставался холодным и апатичным. Многие считали, что мы пришли для восстановления династии Романовых. В августе 1918 г. в Архангельске сформировалось Северное правительство, состоящее из коалиции кадетов, меньшевиков и др. партий, с буржуаз­ ным кабинетом и почтенным старцем Чайковским во главе. Однако, фактически, как всем было известно, политика этого правительства определялась союзниками и оно явля­ лось только ширмой протектората союзников. Именно на это правительство опиралась военная интервенция, а если бы был произведен плебисцит, то с уверенностью можно сказать, что народ ответил бы: „оставьте нас одних, мы сами разберемся!" Касаясь многих ошибок союзного командования, автор цитируемой книги считает одной из важнейших причин неудачи интервенции полное отсутствие „нравственных" для нее оснований. Он проводит параллель между борь­ бой с немцами на Западном фронте, где все понимали причины войны и ее цели и войной на севере России, где солдат союзной армии оставался в полном неведе­ нии— за что именно он должен умирать.— „Сначала ко­ мандование даже не сочло нужным объяснять этого, позже верховное командование, поняв свою ошибку (и в самом Архангельске и в отдельных пунктах на фронте нередко случались возмущения и неповиновения на этой почве, которые упоминаются в книге), выпустило не­ сколько обращений к солдатам, но эти прокламации смущали солдат еще больше, чем прежнее недоговари- вание". Автор считает вдохновительницей интервенции Англию, „стремившуюся навязать свою волю более слабому на-‘ роду“.— Эта кампания является примером типичной англий­ ской политики, подобной проводимой в Египте, Месо­ потамии и Индии. В Архангельске была сделана попытка создать отряд добровольцев под громким названием „Славяно-Британского Союзного Легиона11. После долгих >) Т. е. рабоче-крестьянские массы. Прим. ред.