Карело-Мурманский край. 1929, N11-12.

34 КАРЕЛО-МУРМАНСКИЙ КРАЙ № 11—12 Кантеле (Карело-финский народный музыкальный инструмент) Среди национальных карело-финских музыкальных ин­ струментов „Кантеле" занимает одно из видных мест и привлекает к себе внимание многих исследователей на­ родного музыкального творчества. Обычно приходится о вопросом о кантеле неразрывно ставить и вопрос о Калевале—этом превосходном памят­ нике мировой литературы. Калевала—характерный сборник произведений карело­ финского народного песенного эпоса и в тоже время является видимым выразителем начала сильного подъема национального самосознания финнов. В начале и первой половине прошлого столетия целым рядом исследователей были обнаружены руны, впоследствии сведенные Э. Лен- ротом в одно целое, близкие по своему внешнему по­ строению к Гомеровскому эпосу Илиады и Одиссеи, Руны дали прекрасный материал, близко знакомящий нас с пережитками прежних религиозных формаций в их тесной переплетаемости с новыми наслоениями. Другим не менее существенным элементом Калевалы является то, что в ней мы находим первобытную песню и музыку. Калевала дает нам и первое представление о любопытном происхождении знаменитого музыкального инструмента— кантеле и о значении его в общественном быту. В предисловии к первому изданию Калевалы под ре­ дакцией Л. Вельского это все отмечено наиболее отчетливо. „Не только слову песни придает финская эпопея такое великое значение, но и самой мелодии ее, самой музыке. Могучий заклинатель Вейнемейнен 1 был йзобретателем первого музыкального инструмента — кантеле. Кантеле играет в „Калевале" роль неоцененного сокровища, добыть которое стремятся многие, но никто не может им упра­ влять, кроме Вейнемейнена. Звуки кантеле не менее могу­ щественны, чем мелодии Орфея. Послушать кантеле схо­ дятся звери, рыбы и русалки. Высокой нежной поэзией проникнуты руны „Калевалы", изображающие игру Вейне­ мейнена на кантеле. Таков взгляд финского эпоса на слово и музыку” 2. В одной из рун (40-я руна) певцы Калевалы дают опре­ деление происхождения своего народного инструмента, считая, что создателем кантеле является Вейнемейнен, старый вещий певец и заклинатель, любимый герой их былевого эпоса. Вейнемейнен ловит щуку, вынимает из ножен свой нож, распластывает на части эту рыбу и отдает девам варить ее. Девы сварили рыбу для закуски, для обеда. На скале остаются лишь одни рыбьи кости. „ Старый верный Вейнемейнен Посмотрел на эти кости, Он со всех сторон их смотрит, Говорит слова такие: Что могло б отсюда выйти, Из зубов от этой щуки“. После короткой беседы с Ильмариненом Вейнемейнен... „... Говорит слова такие: Из костей однакож может Выйти кантеле, пожалуй, 1 Вейнемейнен —один из главных героев Калевалы. 2 Калевала,—перевод Л. Бельского.1915 г. Издание Сабашни­ ковых, стр. XIV—XV. Если б мастер здесь нашелся, Чтоб их сделать инструментом” '. Но так как мастер, обладающий способностью сделать рыбьи кости музыкальным инструментом, не находится, то „Начал старый Вейнемейнен Сам вязать те рыбьи кости, Сам он мастером явился, Инструмент он сам устроил, Вещь на вечную отраду. Выгиб кантеле откуда? Выгиб—челюсти той щуки. Штивтики его откуда?- Из зубов огромной щуки. Струны кантеле откуда?— Из волос коня Хииси“. Таково народное предание о происхождении кантеле. Известный исследователь народной музыки, проф. Н. Ф. Финдейзен, в своей последней работе 2 отмечает, что сказания о волшебном происхождении любимого народ­ ного музыкального инструмента и притом устройство его из материала, находящегося в природе, окружающей дан­ ный народ, можно найти в преданиях и былевых эпосах со времени глубокой древности. Поэтому естественно, что любимое финнами кантеле было создано из рыбьих костей: рыба служила древнейшим продуктом питания местного края“. Предание отмечает далее, что это кантеле, творчество великого Вейнемейнена, обладающее чудодействующей силой, в страшный ураган погибает. Буря была настолько сильна, что даже сам кователь Ильмаринен испугался. „Но видал я редко бурю, Что б была подобна этой“ 3. Неудержимые волны захлестывают лодку и уносят „Это кантеле из кости". Старый Вейнемейнен плачет: „Вот исчезло, что я сделал, Сгибла вся души отрада, Утонула радость старца. Никогда теперь уж больше, Никогда, пока живу я, Не придет из зуба щуки, Из костей моя утеха" (42-я руна). Но старый Вейнемейнен скоро утрату кантеле из рыбьих костей заменил кантеле, сделанным из березы. „Целый летний день работал, В день он кантеле устроил На мысочке средь тумана"... (44-я руна). Снабдив ее дубовыми колками и волосяными струнами Вейнемейнен смог снова извлекать чудесные звуки. „Вот персты играют старца, Струны гусель зазвучали: Скачут горы, рвутся камни, Даже скалы задрожали, 1 В статье Н. Ф. Финдейзена-0 финской народной музыке. Сборник I, изд. ЛОИКФУН—это пятистишие приводится, как ответ Ильмаринена, что не соответствует действительности. См. сороковую руну, стр. 302 в переводе Л. Вельского, 1915 г. 2 Сборник ЛОИКФУН за 1929 г , том 1. 3 Руна сорок вторая.