«Любимые мои учителя...» : очерки об ученых, преподавателях-методистах, организаторах учебно-воспитательного процесса в МГПУ : к 70-летию МГПУ / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т ; [сост. : В. В. Дранишников]. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2009.

- Бочком, медленно, ногу ставить не спеша, но твердо на всю ступню и идти зигзагом. - Ты уверен, что моя голова будет цела? - Голова, да. Но не исключаю появления двух-трех синяков на «пятой точке». Галина Борисовна еще долго возмущалась: - Из-за тебя, авантюриста, я, как деревенская дура, стою здесь ночью. Я бы уже десятый сон досматривала... - Мы можем вернуться. - А зачем тогда я сюда шла? Ладно, давай руку. Иди первый и, Богом молю, не бросай меня, ведь сорвусь - костей не соберешь! Оказалось, идти вниз совсем нетрудно. Когда Галина Борисовна вступила на го ризонтальную поверхность земли и отдышалась, она заявила: «Однако, сэр, какой же ты паникер. Яйца выеденного твоя гора не стоит. И у тебя хватило совести отправлять меня спать!» Наконец, мы подошли к водопаду, и Галина Борисовна, как следовало ожидать, проявила буйство чувств: она издавала восторженные звуки, бегала, кричала, пела, чи тала стихи... Пока моя «голова» общалась с природой, я, т.е. «ноги», сделал костер, в одном котелке вскипятил чай, в другом разогрел гречневую кашу с мясом, достал «фирмен ные» домашние сухарики. Уставшая от физической и эмоциональной перегрузки Гали на Борисовна опустилась на бревно, которое я приволок к костру, и тихо, почти шепо том стала меня хвалить: «Вячеслав, я знаю, что говорю. Ты великий путешественник, но, главное, ты добрый волшебник, который на всю жизнь подарил мне сказку...». Не меньший восторг у Г.Б. Садовской вызвало осознание того, что уже готов ужин. Галина Борисовна призналась: «Знаешь, сэр, такой голод я испытывала лишь в по 9 левоенные годы...» Мы умяли кашу, но одного котелка чаю не хватило. Я сбегал за водой... Потом взял гитару и с удивлением услышал, что Галина Борисовна стала под певать бардовские песни Ю. Визбора, Б. Окуджавы, В. Высоцкого... Дошли мы даже до частушек... Осенью, в Мурманске я обещал сводить Галину Борисовну к Скалистому озеру, но... видно, не судьба. Когда я работал в школе, мне казалось, что Галина Борисовна - исключительно счастливый, независимый, самодостаточный человек. Она прекрасно, творчески рабо тала, ее любили студенты, уважали преподаватели, ректорат, педагогическая общест венность города и области. Ее фамилия всегда была на слуху и означала для всех высо кое качество воспитательной работы. На самом деле в жизни Г.Б. Садовской все было далеко не так безоблачно. У нее были свои проблемы, комплексы, болезни. В это трудно поверить, но все годы работы в институте ее преследовал постоянный, непроходящий страх. Нет, это не был страх 30-х годов, когда ночью весь дом в тревоге просыпался от скрипа тормозов машины, кото рая останавливалась у подъезда - это означало, что кого-то увезут, нередко навсегда... Страх Г.Б. Садовской был иного рода. Он, как хроническая болезнь, в ее сознании при сутствовал всегда, но резко усиливался накануне проверок, открытых занятий, ответст венных мероприятий. За неделю до «дня X» Галина Борисовна начинала «накручивать» себя и меня, т.к. мы часто работали в паре: «Ты наивный человек и ничего не понима ешь в тайнах Мадридского двора. Стоит один раз в жизни опростоволоситься, и нико гда не отмоешься. Откуда мы знаем установки проверяющих? Ведь на любое сложное занятие, особенно по теории воспитания, можно посмотреть под разным углом и сде лать диаметрально противоположные выводы. Я как мог, обычно неумело, успокаивал ее: «Галина Борисовна, дорогая, послушайте меня. В Ваших доводах есть доля истины, 85