«Любимые мои учителя...» : очерки об ученых, преподавателях-методистах, организаторах учебно-воспитательного процесса в МГПУ : к 70-летию МГПУ / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т ; [сост. : В. В. Дранишников]. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2009.

залось, что он был своим в любом веке, в мастерской любого художника слова - так ярко, образно и вдохновенно он вел свой рассказ, прочно, органично соединяя далекое и чужое прошлое с проблемами сегодняшнего дня. 8 толстых общих тетрадей исписали мы за 7 семестров, пока длился курс зару бежной литературы по тогдашним программам. Конспекты сохранились до сих пор. Интересно открывать и перечитывать уже пожелтевшие страницы, всегда этот процесс затягивается надолго: трудно оторваться... При этом почти ничего не устарело! И если мне нужно навести какую-либо справку или решить вопрос, касающийся зарубежной литературы, я часто открываю именно конспекты лекций В.Н. Шейнкера, хотя у меня под рукой богатый справочный и текстовый материал (работаю в институтской биб лиотеке). Подробные перечни всех написанных тем или иным автором произведений с указанием дат; различные переводы на русский язык названий этих произведений; пе речни критических работ и других исследований по темам; краткие, но ёмкие переска зы содержания произведений, редко тогда встречающихся в библиотеках; пространные цитаты; интересные неидеологизированные биографические данные; различные схемы, таблицы, в которых сопоставляются взгляды, темы, сюжеты, образы писателей разных веков и стран. А также интересные, во многом необычные методические указания: что, где, как и в каком объёме лучше (или можно) использовать в школьной программе. Ка кие стихи учить наизусть - многие записаны полностью, например редкие по красоте сонеты Ронсара, Шекспира. А как мастерски читал Вениамин Наумович прозу и стихи наизусть и по-английски, и по-французски, и по-немецки! Мало что понимая, мы зача рованно вслушивались в подлинный строй языка великих мастеров слова... Да, только такой, во многом загадочный, гордый, аристократичный интеллекту ал и должен был преподавать литературу (и, до некоторой степени, культуру) чужих, манящих и недоступных в то время стран. Он, необыкновенный преподаватель, подарил нам, молодым, незабываемые жизненные моменты, о которых можно прочитать только в книгах. Это после его лек ций - обычных, рядовых - часто слышались аплодисменты. Какой институт (особенно небольшой и нестоличный) может этим похвастать! Довольно часто можно было на блюдать и такую картину: студенты останавливались около дверей одной из аудиторий и слушали. Доносился голос Вениамина Наумовича! Трудно было просто пройти мимо. Поэтому всегда можно было узнать, где лекция у Шейнкера. Особенно это нравилось старшекурсникам. Постоишь, послушаешь знакомый материал, улыбнёшься мудрой улыбкой бывалого студента и идёшь по своим делам. Но так мы получали и уколы рев ности, когда он кого-то особенно отличал: младшую из сестёр Симоненко назвал Оленькой - и это на первом курсе! У него были «любимчики», о которых узнавали, к счастью, после окончания учёбы и к которым он относился вдвое строже. Одна из его талантливых учениц —Людмила Львовна Иванова —сейчас возглавляет кафедру лите ратуры нашего института. Ему часто дарили цветы, и не только в официальные праздничные дни. Вениа мин Наумович умел красиво держать их, даже маленький букетик нёс на согнутой ле вой руке, на отлёте, как держат, например, фуражки военные в торжественных случаях. Когда Вениамин Наумович где-либо появлялся, это сразу как-то ощущалось. Он шёл по коридору, и все-все с ним здоровались. Не могу сказать, все ли его знали, но приветствовали все без исключения. Ещё издали была видна высокая стройная фигура, отвечающая на «здравствуйте» лёгкими полупоклонами и улыбкой. Вокруг него нико гда не было суеты, громких или пустых разговоров. Невозможно даже представить се бе, чтобы кто-то облокотился на подоконник в его присутствии, или, опаздывая, про шмыгнул перед ним в аудиторию, или его предмет назвал «зарубежкой» на студенче ском сленге. Все знали, что он любит, а что не приемлет, и передавали это из поколе 52