«Любимые мои учителя...» : очерки об ученых, преподавателях-методистах, организаторах учебно-воспитательного процесса в МГПУ : к 70-летию МГПУ / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т ; [сост. : В. В. Дранишников]. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2009.

Его всегда окружали преподаватели, студенты. Он легко сближался с людьми, быстро находил тему для разговора. Случилось так, что в декабре 1994 года мы с ним отдыхали в Пятигорске, в санатории «Ленинские скалы». Летели через Москву туда и обратно. В санатории жили вместе, времени для откровений было предостаточно. На говорились вдоволь. Я учился в Пятигорском пединституте, знаю город неплохо. Я во дил Бориса Алексеевича по зимнему Пятигорску. Ходили к «Провалу», побывали на месте дуэли Лермонтова, в музее Лермонтова. Вспоминая то время, я доволен тем, что свозил Бориса Алексеевича в Кисло водск, дважды ездили в Нальчик к бывшему студенту-заочнику Камалу Жантуеву, ставшему после окончания нашего института нашим надежным и искренним другом. Не надо забывать, что в декабре девяносто четвертого началась первая чеченская война XX столетия. Мы бурно обсуждали все это. В Пятигорске появились беженцы из Чечни: русские, армяне, греки. Город замер в тягостном ожидании. Камал Жантуев - балкарец, после службы в авиации Северного флота он уже 2 года жил в Нальчике, там же жили его два брата и сестра. Родители - в большом селе Гунделене. Кабарда и Бал- кария гудели, антирусские настроения выплескивались наружу. Но наш первый приезд к Камалу на этом фоне прошел, как ни странно, в атмосфере былых встреч старых дру зей. Камал пригласил родственников, друзей детства. Выделялся среди них один высо кий красивый балкарец. Знакомя нас с ним, Камал пошутил: - Я всего лишь майор, а он - подполковник. Подполковник живо, с подробностями рассказывал о своей службе в составе частей Советской Армии на Кубе, во Вьетнаме. По традиции в честь гостей зарезали при нас барана. И под оживленный разговор, с вином и бараниной, просидели до утра. Утром мы уехали в Пятигорск, пообещав приехать через пару недель. Второй приезд прошел по-иному. Не было ни красавца подполковника, ни других друзей и даже неко торых родственников. Камал чувствовал себя, мягко говоря, смущенно. Пояснил: - Вы в прошлый раз не хаяли старую власть и не хвалили новую. Это насторо жило моих друзей. Да тут еще бойня в Чечне - всего-то пятьдесят километров. Через некоторое время Камал сообщил: - Делят мои друзья собственность. Берут то, что советская власть у их предков отобрала. Да и другое прихватывают. Этот подполковник стал хозяином мраморного карьера. Обещал взять сына моего на работу, да что-то, видимо, передумал... Борис Алексеевич болезненно реагировал на все это. Он то быстро ходил по квартире Камала, то курил, глубоко затягиваясь, стоя у открытой форточки, то успо каивал расстроенного Камала, то молчал, иногда вздыхая тяжело. Сокрушался: - До чего людей довели... Уже друг на друга бросаются... События в Чечне катились своим чередом, а мы, благополучно завершив лече ние в Пятигорске, улетели в Москву, а затем - в Мурманск. Обостренное чувство социальной справедливости делало Бориса Алексеевича социально активным, он чувствовал фальшь, несправедливость в отношениях и мгно венно реагировал, что приводило к нежелательным для него последствиям. Отзывчи вый к чужим бедам, он буквально обрастал просьбами, проблемами друзей, знакомых и взваливал на свои могучие плечи решение этих проблем. Вдруг вспомнилось сейчас, как он добивался перевода занятий в одну смену на историко-филологическом факультете. Хотя даже, как говорится, и ему было ясно, что это необходимо сделать. А дело заключалось в том, что учебная часть и её куратор - проректор по учебной работе доцент Г.Г. Хамов - были категорически против. А пре подаватели и студенты спали и видели учиться в одну смену. Главный аргумент учеб ной части - нехватка аудиторий. 140