«Любимые мои учителя...» : очерки об ученых, преподавателях-методистах, организаторах учебно-воспитательного процесса в МГПУ : к 70-летию МГПУ / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т ; [сост. : В. В. Дранишников]. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2009.

ской. Он родился в Барнауле, юность прошла в Новокузнецке, учился в Томском уни верситете. А в Сибири знают толк человеческой порядочности, широте и щедрости ду ши. Он был слишком русским, слишком открытым, слишком бескорыстным, надеж ным, порой незащищенным, даже беззащитным, широким, щедрым. Его нельзя было не любить, не восторгаться им. Его любили и будут, надеюсь, любить все те, кто так или иначе соприкасался с этим поистине незаурядным человеком. Он был мудр и делился этим своим даром с другими, в том числе и со мной. При всей своей кажущейся медлительности и уравновешенности, он был мятеж ным, взрывным человеком. Ему, мне казалось, было тесно на этой грешной земле. Он всегда куда-то рвался. Он ушел от нас гораздо раньше положенного срока. Люди такого внутреннего накала уходят раньше других. Своим уходом он всех нас, знавших его, о чем-то серьезном, главном в нашей жизни предупредил: друзья мои, будьте внимательны не на словах, а на деле друг к другу; я ушел, а вы остались; не забывайте, что вы - люди. А вскоре провожали в последний путь и соратника Бориса Алексеевича по при званию - Галину Николаевну Бросалину. Через месяц - уже в новом столетии и тыся челетии - Самойлова Василия Максимовича. Ещё месяц спустя - легенду института Садовскую Галину Борисовну. И 21 апреля 2001 года - мастера спорта по лыжным гон кам, ветерана МГПИ Русакова Виктора Трофимовича, которому не исполнилось еще и пятидесяти. А за ним ушёл и Эдуард Борисович Жижов, доцент кафедры русского язы ка; с ним когда-то мы учились на одном факультете в Пятигорском госпединституте. И уж совершенно неожиданно покинул нас Шевченко Александр Васильевич. Жизнь суровая и жестокая. Однажды Борис Алексеевич сказал: - Знаешь, Коля, есть вещи, которые не принято даже с друзьями обсуждать. С ними уходят в могилу... Лицо его было сосредоточенным, усталым, мысли его были, возможно, обраще ны вовнутрь себя, и, чтобы прийти к этому выводу, он, несомненно, долго и мучитель но над этим рассуждал. Что унес с собой на вечный покой Борис Алексеевич, не знает никто. И не узна ет никто. Но я с ним согласен: есть, видимо, у каждого живущего на земле человека то, священное для него, о чем не надо делиться даже с самым-самым близким и дорогим. Борис Алексеевич всякий раз, когда организовывалась очередная «дружеская беседа за рюмкой чая», вставал и предлагал: - Прежде всего, помянем тех, кто ушел от нас. Забывать нельзя. Забудем - себя потеряем. Он никого не забывал. Надеюсь - и его не забудут. Хотя, наблюдая, прихожу к выводу: забывают. Дело, которому он отдал добрую, лучшую часть своей жизни, на моих глазах засыхает: кафедра общей педагогики, по сути, распалась, рассыпалась на какие-то карликовые кафедры; диссертационный Совет по защите ученой степени кан дидата педагогических наук закрыли. А те, кто максимально использовал в своих инте ресах его возможности, решив почти все свои личные проблемы под сенью его таланта, потирают довольно руки, на публике пуская слезу по поводу преждевременной смерти Бориса Алексеевича; но, вижу, палец о палец не ударяют, да и не ударят, чтобы не только не приумножить, но хотя бы продолжить его дело, которое служило на пользу Мурманскому государственному педагогическому институту, да и России в целом. Один только профессор Вячеслав Васильевич Дранишников, Пимен Мурман ской педагогической науки и образования, соратник Бориса Алексеевича по кафедре, пытается не забыть, собрать то ценное, что ещё осталось, и передать будущим поколе ниям. 139