«Любимые мои учителя...» : очерки об ученых, преподавателях-методистах, организаторах учебно-воспитательного процесса в МГПУ : к 70-летию МГПУ / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т ; [сост. : В. В. Дранишников]. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2009.

рочки. Классический тип русского интеллигента. Деликатный, но с этакой лукавинкой в глазах, казалось, всегда читает мысли наперед. Его глаза, то улыбаясь, то осуждая или сожалея, смотрят на нас. Все замечает. Успевает на ходу: - Зайди с планом собрания. - Зачёт сдал? - Как сынок? И еще вспоминается самое начало. Окончила школу. Сдав на «отлично» все эк замены в Ленинградский институт холодильной промышленности, в ноябре я, волею случая, оказалась в Мурманске. Во время прогулки по главному проспекту на глаза по палась вывеска «МГУИ». Решила зайти, узнать, что это за учебное заведение. Несмотря на то что несколько лет находилась рядом с институтом (училась в школе № 2), я ниче го о нем не знала. Поднялась на третий этаж. В центре огромный светлый зал, окна с двух сторон, ослепляет до блеска натертый паркет. Немного растерялась и не заметила, как передо мной появился мужчина, словно спустился откуда-то сверху. Приветливо улыбаясь, щуря прекрасные добрые глаза, спросил: - Кто вы? - Зачем вы здесь? Сбивчиво отвечаю, что хотела, мол, узнать, какой это институт и прочее. Под черкнуто вежливо, скорее, по-старомодному деликатно, пригласил войти в кабинет. Удобно располагаюсь в мягком кресле перед его массивным письменным столом и не замечаю, что проговорили мы с Всеволодом Васильевичем (а это был он - директор института Всеволод Васильевич Сигов) целый час, а может быть, и больше. Теперь он знает обо мне все, а сам он с этого момента стал, наверное, ближе от ца родного, ведь я с ним говорила обо всем так, как не говорила ни с кем. Так он сумел расположить к себе с первых минут разговора. Из кабинета он проводил меня прямо в аудиторию физмата и во время лекции представил студентам и преподавателю физики Владимиру Афанасьевичу Борисенко. С этого дня я стала студенткой Мурманского государственного учительского института. Сначала я не могла до конца понять, что со мной произошло, как я смогла так быстро принять решение, перевернувшее всю мою жизнь, порушившее все преды дущие планы. И только много позже мне стало ясно: это была колоссальная сила убе дительных слов Всеволода Васильевича, его способность понять собеседника, помочь ему принять правильное решение, сделать правильный выбор. Ведь о принятом тогда решении стать учителем я никогда не пожалела и не жалею до сих пор. Через два месяца после поступления в институт меня избрали секретарём ком сомольской организации института, а через год я стала кандидатом в члены партии. С первых дней институт стал для меня (да и для большинства студентов) родным домом. Там мы находились с утра до вечера. Лекции кончались поздно. Перекусив что-нибудь, снова возвращались в те же стены. Одни - позаниматься, вспомнить пройденное в шко ле, а теперь крепко забытое. Это были в основном ребята, пришедшие из армии, про шедшие войну. Другие - поломать голову над трудными задачами под руководством Ивана Тимофеевича Демидова. Кто —сыграть в шахматы с любимым преподавателем, например, с доктором Тарасовым Леонидом Андреевичем или с Владимиром Афанась евичем Борисенко, а то и с самим Всеволодом Васильевичем —он был большой люби тель шахмат. Филологи читали стихи, историки корпели над многочисленными томами исто рических «гроссбухов». Редактор стенгазеты Вирин Сергей громко обсуждал с редкол легией проект очередного номера «Студента Заполярья». Музыкант Валентин Аниси мов, никогда не расстававшийся со своим аккордеоном, разучивал с хористами новые песни, а любители бальных танцев трудились над разучиванием замысловатых «па» 11