Зубрин, О. Б. Пьяное поколение / Олег Зубрин. - Мурманск : [б. и.], 2012. - 223 с. : ил., портр.

О лег Зубрин - Рванулась, видно, за какой-то живностью, - объяснил он поведение своего поводыря. Говорил еще о чем-то, но глаза нас не видели, это несомненно. Вскоре прибежала собака и зарычала на нас. Когда слепой сказал «Свои», она тут же утихла. А еще он, поймав конец поводка, строго сказал ей: «Накажу!» Собака сразу прижалась к его колену, виновато опустив голову. Дядя приехал через месяц, не дав телеграммы. Тетка сначала его не узнала. Он стал высохшей мумией. Смущенной, тихой, молчаливой мумией, похудевшей килограммов на 15-20. Пиджак на дяде болтался. Он из кухни занес чемодан в свою комнату, устало сел на кровать и грустно произнес: - Диабет у меня, Мань. Всю жизнь теперь на уколах... И, открыв чемодан, достал первым делом оттуда коробки с ампулами. И только затем - подарки. Коробок было много, почти весь чемодан. «По дешевке взял, - объяснил он тете, - с запасом». Тогда еще слово «диабет» мало кому что говорило, а у нас в поселке - тем более. Дядя собирал сведения о своей болезни, где только мог: выписал журнал «Здоровье», вырезал статейки из газет. Завел специальную толстую тетрадь, куда записывал и что-либо услышанное об этой, как он выражался, «гадской болезни». Сходив пару раз в больницу на уколы, стал потом колоть себя в ляжку сам. Как выяснилось в санатории, дядин диабет был уже в запущенной форме, сахар в крови перевалил за двадцать единиц. Он ведь никогда не проходил комиссий. С его здоровым видом никто и подумать не мог, что он чем-то болеет, просто писали — «здоров». А самодельное вино «услащало» и ускоряло процесс заболевания. Кома застала дядю как раз в санатории. Ему спасли жизнь и, как теперь говорят, «посадили на иглу». У него было два шприца, которые обязательно кипятились, и перед каждым укалыванием дядя непременно кричал что-нибудь матерное, кроме «гадской болезни». Постепенно он поправился, вошел в норму, но стал злым и раздражительным. Если что-то при нем говорили не так, не по его, - сразу начинал орать. - Бес себя до бесиков доводит, —говорила при этом тетя. Мне тоже доставалось. Но я, переборов обиду, все равно на другой день приходил к нему в гости, будто ничего и не было: ни его крика, ни моих переживаний. С теткой же он ругался почти ежедневно. Отдушину себе нашел в мотоцикле ИЖ-56. Ремонтировал постоянно, разговаривал с ним, как с живым. Если мотоцикл не слушался, костерил его, на чем свет. В прошлом, начиная с «ковровца», сменил их много, но этот был самым 20