Зубрин, О. Б. Пьяное поколение / Олег Зубрин. - Мурманск : [б. и.], 2012. - 223 с. : ил., портр.

Олег Зубрин - Придется полежать в стационаре. - Поймите, я и так уже долго на больничном. Начальство не одобряет долгого отсутствия. - Температура держится. Я не могу вас выписать с температурой. Как я ни пытался уговорить врача, - всё бесполезно. Пришлось лежать, принимать процедуры: ингаляция, уколы, куча таблеток. Меня навещали ребята с мастерской пульта, приходил бригадир монтажников Крамин Анатолий Филиппович с Сашей Золотаревым, которого в палате ждали все: Саша травил такие анекдоты, откалывал такие шуточки, корчил такие смешные рожи, от которых забывались все болячки и поднималось настроение. А это лежащим здесь было ой как необходимо! Вольнонаемных в стационаре, кроме меня, не было, одни аттестованные. Меня, как я уже упоминал, пропихнул в УВДэвскую поликлинику Борис Павлович. Разговоры в палатах велись в основном о том, почему милиция к настоящему моменту оказалась подготовленной хуже, чем организованная преступность. Почему во многих городах чуть ли не каждую ночь стали греметь выстрелы, но при этом идут сокращения во многих подразделениях? А преступники, обкладывая данью кооператоров, оснащаются самыми современными техническими средствами. Слово "рэкет" стало обычным в повседневной жизни. Нормальные мирные люди неожиданно и остро почувствовали свою незащищенность. Оно и понятно: на каждого сотрудника отделов по борьбе с организованной преступностью по две и больше преступных группы. МВД стало терять свои былые позиции и лучшие кадры. Со мной лежали "чернобыльцы", "афганцы" - молодые ребята с болячками, приобретенными при исполнении служебного долга. Сколько я услышал здесь правды, скрытой от общества, от народа! Средства массовой информации еще очень скупо, отрывочно, нереалистично отражали трагические события тех лет. Па надгробных плитах "афганцев" были обозначены даты рождения и смерти, но ни слова о том, что парень погиб, выполняя так называемый интернациональный долг. Кощунственное равнодушие к судьбе погибших ребят. Инвалидов войны врачи вскоре иереводили со второй группы на третью, как будто у калек вновь отрастали ноги и руки. Не решались вопросы с жильем. Афганцы, пройдя кошмар войны, чувствовали себя как бы виноватыми перед обществом. Боль, горе, крики души заливали водкой, кончали жизнь самоубийством. Вместо чссти и хвалы за честную службу - полное оскорбительное забвение. Через несколько лет, уже после первой чеченской бойни, я написал стихотворение, отрывки из которого привожу в этой повести-исповеди. 152