Зубрин, О. Б. Не всё! Не всё ещё описано про детство в долгой той войне : (посвящается Мурманским детям войны) / Олег Зубрин. – Мурманск : [б. и.], 2016. – 148 с. : ил.

Дом наш уцелел, но некоторые квартиры в нем были все-таки повреждены: какая-то из бомб достигла цели. Наша комната попала в число счастливых, неповрежденных, но была совершенно пустой. Вещи, которые выделялись нам под залог при заселении, были вынесены. Хорошо, что вовремя объявился комендант и быстро нас успокоил: - Вещи ваши разнесены по другим квартирам, для сохранения. Это дело поправимое, у меня отмечено в каких. В общем, началась новая жизнь. Но радость прибытия в родные края омрачалась для меня тем, что школы, даже оставшиеся целыми, еще не работали. Меня, как и многих других, отправили в Мончегорский интернат. Это при живых-то любящих и любимых родителях. В интернате мы встретились с теми ребятами, чьи семьи никуда не выезжали, и с теми, у кого совсем не осталось родственников. Сестру мою тоже не оставили с мамой, а отправили в область, в один из детских садов. В мончегорском интернате к нам, вернувшимся из эвакуации, относились хорошо. В свободное время тем, кто постарше, разрешалось ходить в сопки, собирать там дары нашей северной природы: грибы, бруснику, чернику, морошку, воронику. Сейчас воронику почему-то почти никто не собирает. А тогда и учителя, и работники интерната - особенно повара - усиленно нам объясняли, насколько полезна эта ягода. Наевшись ее во время сбора, всё остальное собранное мы сдавали на кухню и наслаждались потом замечательным компотом и вареньем. Тем не менее, я всё равно несколько раз удирал из интерната, когда узнавал о приходе папы из боевого похода. Любыми путями добирался сначала до станции Оленья (теперь это станция Оленегорск), затем поездами в Мурманск. Если не заставал папу дома, то бежал со всех ног в порт. На проходной меня знали и пропускали беспрепятственно: папу очень уважали. Может быть, он и догадывался, что я сбегаю, но, соскучившись, был всегда настолько рад нашим встречам, что никакими упрёками их не омрачал. А потом папа снова уходил в море, меня вылавливала милиция, и я снова, теперь уже официально оформленный, ехал в Мончегорск. б і