Зубрин, О. Б. Не всё! Не всё ещё описано про детство в долгой той войне : (посвящается Мурманским детям войны) / Олег Зубрин. – Мурманск : [б. и.], 2016. – 148 с. : ил.

теплушке была какая-то книжка с удивительно красочными картинками. В руки мне ее не давали, но подсматривать, заглядывать в нее мне удавалось часто. Наверное, потому и запомнилась. В Сибири мы квартировали в небольшом деревенском доме. Помню окно, застекленное осколками стекла. Помню воздушного змея, запускаемого ребятишками из близко располагавшегося детдома. Змей удивлял меня больше самолета: без мотора, а летает. Помню, что завидовал умельцам-детдомовцам, сумевшим сделать такой диковинный летательный аппарат. Врезалось в память возвращение отца. Вернее, первый момент возвращения, первый момент нашей встречи: мужчина стоит на одной ноге, опершись о костыль, и отпирает калитку. А мы выбежали из дома и смотрим. Я-то, кажется, в тот момент и не знал, что это мой отец. Теперь точно знаю, что отец меня сильно любил. По-своему, конечно, по-мужски, без нежностей, но брал всюду с собой и плотно со мною занимался. До меня в семье родились три девочки, две из которых умерли во младенчестве, и ему очень хотелось сына. Вернувшись с войны, он уже в том же 42-м начал меня, трехлетку, учить читать. Самих уроков отцовских не помню, но к концу своего четвертого года жизни уже читал. И не как-нибудь, не по складам, а вполне нормально, бегло, хотя буквы как следует выговаривать удавалось еще не все. Весной 44-го мы тронулись из Сибири в обратный путь. Помню, на каком-то вокзале я стою посреди зала ожидания и читаю вслух лозунги, развешанные по стенам. Представляю, как это выглядело со стороны: малыш от горшка два вершка, а уже с пафосом восклицает: «НЕМЦЫ ХОТЕЛИ ПОЛУЧИТЬ ПИЛОГИ ДА ПЫФКИ, А ПОЛУЧИЛИ ФИНЯКИ ДА ФЫФКИ!!!» В дороге я заболел скарлатиной, и нашу семью ссадили с поезда на станции Кавказская. Пришлось долго лежать в больнице города Кропоткин. Во всяком случае, мне пребывание на больничной койке показалось столь долгим, что я пытался сбежать. Помню, изо всех сил бегу босой по траве, а меня догоняют несколько человек в белых халатах. Больничную тоску скрашивало чтение. Из него прочно запомнилась тогда сказка «Три медведя» в изложении Льва 43