Зубрин, О. Б. Не всё! Не всё ещё описано про детство в долгой той войне : (посвящается Мурманским детям войны) / Олег Зубрин. – Мурманск : [б. и.], 2016. – 148 с. : ил.

А самое противное, Олег Борисович, это видеть предательские морды. Свои же, местные, а мучали людей похуже немцев. Не хотела об этом говорить, но всё-таки скажу. Напившись, сажали детей на острые колья, воткнутые в землю... и умерших уже от таких мук, с поникшими головенками, хватали по двое ребенка за руки с обеих сторон и раскручивали. Нигде, наверное, такое не услышите - поверить ведь в это невозможно! Остальная свора приплясывала и орала песни... Гады ползучие! Звери! И староста наш местный в таких делах участвовал. После войны суд над ними был. Кто-то, конечно, скрылся вместе с немцами. Ну, а кто-то с поддельными документами, наверное, до естественного конца с такими грехами дожил... А в суде голосили: «Нас заставили!.. Нас заставляли!!..» Такому не заставляли. Не думайте, что вру, в отличной памяти еще. Люди во время показаний этих людоедов-полицаев не выдерживали, в обморок падали. Я ведь, ребенком будучи, горы трупов видела - наших и немецких. Вместе на лугу лежат. Руки, ноги, другие части тел отдельно валяются. Повсюду: у кустов, у окопов и внутри. Такая артподготовка была! Мы у себя в селе отчетливо слышали. Насмерть дрались красноармейцы, наслышавшись, что творили у нас гитлеровцы и их прихвостни полицаи. Жестокий бой был у деревни Ужа, что недалеко от Груздовцев. Потом я со взрослыми ходила туда смотреть, хотя и отговаривали меня - «лучше не надо». Вывозили трупы все вместе: и немцев, и наших. А хоронили раздельно. Теперь там братская могила и памятник. Под конец войны немцы еще сильнее зверствовали. Отступая, сыпали отраву в колодцы, даже в озеро... Вскоре жизнь начала понемногу налаживаться. Мама снова работала учительницей, была депутатом местного совета. Как-то вечером к нам зашли незнакомые люди. Попросили у мамы хорошую характеристику для сына старосты - тот захотел поступить в лётное училище. Говорили ей, что «сын за отца отвечать не должен». Она отказала, потому что сын пошел в отца: на уроках хулиганил, никому не давал покоя. Боялись его и в селе. Незнакомцы, уходя, серьёзно нам пригрозили. 32