Зубрин, О. Б. Не всё! Не всё ещё описано про детство в долгой той войне : (посвящается Мурманским детям войны) / Олег Зубрин. – Мурманск : [б. и.], 2016. – 148 с. : ил.

самолет стрелял на бреющем полете: из его фюзеляжа сверкали огни пулеметных очередей. Я видел, как в свою ячейку-укрытие побежал немец с винтовкой, и стрелял уже оттуда, пытаясь попасть в самолет. Стреляли и другие немцы, но безрезультатно. Истребитель, сделав круг, повернул еще на один заход. Тут уже стало страшно всем: казалось, он летит прямо на тебя, рядом мгновенно образовывались следы от пулеметных пуль. Зафотографировав, наверное, всё необходимое, самолет круто развернулся и ушел высоко в небо. А вообще-то, бегая по улице со своими сверстниками, я мало замечал и немцев, и взрослых жителей деревни: у каждого свои каждодневные дела. Но однажды, шастая уже один по каким-то тоже своим делам, услышал канонаду и сравнительно недалекие разрывы. Послышались крики: «Красные наступают!» Почувствовал сильнейший за всю войну страх. От слова «красные» мне почему-то стало жутковато: я еще не знал значения этого слова... Еще эпизод помню: вереница немецких собачьих упряжек. В постромки были впряжены овчарки. На санитарных лодочках из брезента они тащили по земле раненных солдат. Собаки напрягались, преодолевая тяжесть, и громко лаяли. Я, еще по- детски жалея собачек, подумал: почему волокут, почему не на тележках маленьких везут?.. Скоро немцы отступили, покинув свои блиндажи, и многие деревенские семьи переселились туда, чтобы не слишком тесниться в считанных уцелевших домах. Мы тоже переселились: пятеро детей и отец с матерью. В блиндажах стояли не печи, к которым мы привыкли, а «галанки». Стенки из железа были обложены изнутри кирпичом. Сверху люк, а внизу - колосник. Блиндажи, конечно, были добротные: высотой два с половиной метра, диаметром 5 - 6 метров. Нары по бокам с двух сторон на шесть человек. Стены обиты серой плотной бумагой. Помню, потом в школе, за неимением тетрадей, писали на этой бумаге. В блиндажах нашли много фаянсовой посуды: одна из тарелок с рисунком орла и свастики, выпуска 1942 года, до сих пор у нас хранится, как память о войне. из