Змеева О. В. Полевой сезон геолога и практики мобильности: к истории минералогических исследований Хибинских тундр // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. - 2018. - № 5 (174).

Полевой сезон геолога и практики мобильности: к истории минералогических исследований Хибинских тундр 93 время выезда, полярный день, поздняя остановка именно в районе возвышенности, решение чле нов комиссии подняться на эту возвышенность, присутствие единственного специалиста, спо собного оценить перспективы, и т. д. Исследова ния Хибинских гор начинаются фактически со сказочного сюжета, а главный герой «выступает во всех функциях культурного героя: провидца. первопроходца, просветителя, имядателя и даже трикстера» [9: 61]. Воспоминания о первой поездке, точнее, слу чайной остановке поезда закрепляют за Алек сандром Евгеньевичем роль первооткрывателя и символического создателя, условно первого человека, вступившего на землю: экспедиции показывали, что карты предыдущих исследо вателей Хибин были неправильно составлены, «там, где на наших картах нанесены низины, от крывался целый новый совершенно неведомый горный мир» [14: 141]. За первыми восхищени ями и последовавшими многочисленными на учными экспедициями, великими открытиями, созданием городов и предприятий совершенно потерянными оказались сведения об этой пер вой поездке академика Ферсмана в Заполярье. В частности, мало что известно о времени вы езда на Мурман и возвращении в Петроград президента Академии наук А. П. Карпинского и академика А. Е. Ферсмана. Известно лишь то, что в конце мая (или, по другой версии, на чале июня 1920 года) «...их состав прибыл на станцию Имандра, где паровоз должны были снабдить дровами» [4: 6]. Несмотря на большой объем воспоминаний, очерков и статьей, на писанных самим Александром Евгеньевичем, исследователи его научного наследия не согла шаются со сведениями, приведенными акаде миком, а утверждают: «Тот первый маршрут остался запечатленным лишь в памяти Ферсма на» [11: 220]. Как говорят геологи, в случае по добной остановки и кратковременной прогулки нет «привязанности» к месту и времени. Таким образом, первый маршрут на окраинную возвы шенность Маннепахк в 1920 году - отправная точка «хибинской эпопеи» открытий - остался незамеченным, условно зафиксированным. Поход участников поездки на возвышенность, первый сбор минералов современные кольские геологи по-прежнему называют «прогулкой». Но имен но она, эта прогулка, не предусмотренная пла ном официальной поездки, вызывает дискуссии в среде профессионалов и в настоящее время. При этом сам факт поездки не подвергается со мнению, нет претензий и к «остановке» паровоза на конкретной станции (это подтверждается офи циальными документами, выписками из архивов и т. д.). В данном случае миф о «первооткрыва теле» Ферсмане поддерживается. Переоценке подвергаются временные рамки поездки. Исто рики и краеведы выясняют точную дату выезда академика из Петрограда. Обсуждается не только время, проведенное Ферсманом в первой поездке на Кольский полуостров, но и состав участников экспедиции, уточняются направляющие органи зации и другие обстоятельства [5], [6]. Геологи, последователи А. Е. Ферсмана, повторяют пер вый маршрут академика от станции Имандра до вершины ближайшей возвышенности, замеряя время в пути, делая отметки расстояний, желая наблюдать увиденное академиком, запечатлеть свои эмоции и сравнить их с впечатлениями А. Е. Ферсмана, выученными наизусть [4], [11]. Противоречивые сведения о времени выезда при водят наших современников к выводу, что после довательность действий академика-первооткры- вателя требует детального, пошагового анализа. Расхождение в каких-то незначительных деталях, например в установлении даты выезда (20 мая или 4 июня 1920 года) или в определении состава экспедиции, дает возможность аналитикам, иду щим по тропам А. Е. Ферсмана, выдвигать новые гипотезы. В конечном счете, детали признаются незначительными, а сама поездка - судьбоносной (как для самого академика, так и для будущего региона, в центре которого А. Е. Ферсман и ока зался). Для геологов и краеведов существенным остается превращение официальной поездки академика из запланированного мероприятия в неожиданную находку. В ожидании подобной удачи начинают путь в горы многие современные исследователи-полевики. И участники первой «прогулки» академика, и другие специалисты многочисленных геоло- го-минералогических и комплексных экспеди ций 1920-х годов в центральную часть Кольско го полуострова свидетельствуют об отсутствии сформированного социального пространства в этом районе. Мурманск в 1920 году имел статус города, пусть с многочисленными коммунальны ми и бытовыми проблемами, отсутствием благо устроенного жилья, стихийностью застройки, но имеющим постоянное население, специали стов, продовольствие и прочие атрибуты посе ленческой общности с определенной социаль ной структурой и культурным пространством. Расстояние от Мурманска до станции Имандра составляло приблизительно 150 км. Станция Имандра, как правило, и была отправной точ кой экспедиционных отрядов, направленных на работу в Хибины. Здесь не было подготовлен ной инфраструктуры - только линия железной дороги, небольшая железнодорожная станция, а дальше - естественный ландшафт неизведан ных Хибинских гор. Обычная и привычная для геологов-минералогов география. В этой самой малонаселенной губернии СССР (в 1926 году население составляло 23 тыс. человек, из них 7001 человек - это жители Мурманска) [13: 117], в центральной ее части геологам приходилось контактировать с рабочими железной дороги