Змеева, О. В. «Отцы и дети»: проблема сохранения этничности и возможности адаптации «кавказцев» на Кольском Севере // Региональное сообщество в период социальных трансформаций: Кольский Север, начало XXI века / Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц-региона. – Апатиты, 2007.

Возможно, трудности в общении и невозможность устроиться на работу способствовали более быстрому освоению языка (язык выучил за полгода, быстро освоил профессию). Другие же информанты (в том числе и "дети") вспоминают, что, общаясь дома на родном языке и не владея русским, они были вынуждены учиться на "улице", контактируя с русскими детьми. И только один из информантов утверждает, что благодаря поликультурности (полиязычности) среды, где рос его ребенок, сейчас, будучи достаточно взрослым человеком, тот, во-первых, не забывает "язык предков", а, во-вторых, владеет еще дополнительно тремя языками: Я делал все для того, чтобы он не забыл грузинский язык. Мы это хотели все, и, наверно, он тоже это хочет, каждый человек сколько язык знает и сколько он богаче знаний, культура. И он приезжает в Грузию, он свободно разговаривает с дедушкой там бабушкой, дядей,там тетей. (М, 1953 г.р., ур. Грузии). Таким образом, языковые трудности отмечают практически все информанты. Для одних - это проблема незнания этнического языка, а для других - проблема обучения русскому языку. Что касается освоения русского языка, то хотелось бы здесь выделить ряд возрастных и гендерных различий. Молодые учились языку на улице, общаясь с русскими детьми, тогда как в семье говорили только на родном языке (хотя родители - отец - знали русский язык). Женщины обучались языку в быту, общаясь, с соседями; мужчины старшего возраста свидетельствуют, что язык в основном учили в армии. Информанты отмечают, что в СССР было легче освоить язык, чем сейчас: Не, я в армии уже все, русский язык знал, через полгода я мог свободно общаться, даже писать, но так как я служил, у меня не было таких проблем, я же учился на кириллице читать по-русски, у нас был все буквы на кириллице и отдельно русский язык в школе, там в средней школе, я знал заранее. У меня сестра учился, ну по-русски закончил в Баку она. И она жила с нами <...> И разница, что тогда были на кириллице похоже, если даже писать легче было, ну буквы, что русская азербайджанская, одинаково были. Сейчас менялся, стал латынь (М, 1963 г.р., ур. Азербайджана). Информанты не только оценивают свои адаптивные способности и возможности. Они сравнивают их с соответствующими качествами и своих родителей, и детей (у кого они есть). Каждое поколение по-разному приспосабливается к новым условиям. Респонденты отмечают большую адаптивность молодежи, что, собственно, и подтверждают на примере своих детей. Совершенно противоположные мнения выражают в отношении поколения родителей. Если можно сравнивать адаптивность детей и родителей, то именно дети способны легче адаптироваться. Возможно, это связано с тем, что родители помогают им избежать трудностей, с которыми сами столкнулись (например, языковых), даже жертвуя этнической определенностью в идентичности детей. Собственное (среднее) поколение они определяют как более адаптированное и способное к адаптации, по сравнению с родителями: Ну, старым тут тяжело, старым, пожилым людям. Тяжело пожилым людям, климат другой совсем, во-первых, во-вторых, тут фрукты не растут... (М, 1977 г.р., ур. г.Грозного, Чечня). Мнения "детей" так же совпадают с родительскими, когда они меняются местами, и дети, становясь ситуативно средним поколением, оценивают своих родителей (которые перемещаются в старшее поколение). 120