Змеева, О. В. «Новый дом» вдали от Родины: этнические мигранты на Кольском Севере / О. В. Змеева ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кол. науч. центра РАН, 2011.

Согласно этнолингвистическим материалам, «в древности борода считалась символом мужества, силы, мудрости, волшебства, чудодейственной силы, плодородия» [Маковский, 1996: 52], а волосы и сегодня являются «символом эротической энергии» [Мазалова, 2001: 51]. Названные свойства обычно приписываются «кавказцам»: мужественность, сила, мудрость, многодетность. «Небритость», «бородатость», как и в целом развитие волосяного покрова, связываются с «природностью» (в противопоставлении «культурности») и одновременно со сверхъестественными способностями, то есть могут указывать на «не-людей». По фольклорно-этнографическим данным, колдуны всегда лохматы и бородаты [Левкиевская, 1999: 529; Добровольская, 2001: 96; Будур, 2008: 29]. В высказываниях о кавказцах встречаются такие характеристики: «поросли шерстью», «окрас, ну, то есть цвет» и т.д. Темный цвет переносится в целом на человека: смуглый, темнокожий. Кавказцы «темны» и непонятны для окружающих. С известной долей условности можно сказать, что они наделяются чертами, которые свойственны некоторым мифологическим существам [Толстой, 1995: 252]. Часто встречается и мотив чистоплотности/нечистоплотности «кавказцев»: Так как, на самом деле они принимают душ один раз в неделю <...>. Но, в основном они, у них не оченъ-то за порядок (Ж., 1983 г.р.); Это вообще не правда! Это очень чистый народ... (Ж., 1984 г.р.). Обнаруживаются расхождения и в представлениях об умственных способностях выходцев с Кавказа. Так, встречаются тексты, в которых отмечается не столько уровень интеллекта, сколько способность «кавказца» выкрутиться из любой ситуации: Нет, они совсем не глупые, очень даже умные, хитрые, изворотливые < ...> . Если они здесь с такими мозгами смогли сделать бизнес... (Ж., 1983 г.р.). Другая группа высказываний, наоборот, свидетельствует о «кавказской» глупости, которая каким-то образом совмещается с организационными способностями: ...Хотя они не так умны, ну даже можно сказать, что считают и то на калькуляторе, что даже в уме уже можно двадцать раз подсчитать. <...> Хотя у них вот такого ума нет, но они могут создать ...» (Ж., 1961). Умственные способности «кавказцев» становятся неким определителем культурного уровня приезжих: Есть очень начитанные люди, что удивляешься, что с ними еще о чем-то можно поговорить, кроме, как о торговле... (Ж., 1983 г.р.). Вероятность общения с «культурными кавказцами» ограничена возможностями взаимодействия не с мигрантами, а с теми представителями общности, которые остались на этнической родине. Наблюдается сосуществование стереотипов: а) в высшей степени культурного, образованного человека, живущего на Кавказе, и б) совершенно необразованного, наглого мигранта на Севере. Данное обстоятельство служит для оправдания негативного отношения к кавказцам - все «кавказцы» не идентифицируются как «плохие», но принижаются способности приезжих, то есть тех, кто становится соседом. Такие установки связаны со стратегиями «обвинения» и «оправдания» [Титов, 37