История семьи Жидких на фоне поморской культуры : исследование и публикация по материалам Г. Ф. Белошицкой / Рос. акад. наук, Кол. науч. центр., Центр гуманитар. проблем Баренц-региона ; [общ. ред. и вступ. ст. И. А. Разумовой ; подгот. текстов, сост. и коммент. О. В. Змеевой, И. А. Разумовой]. – Апатиты : Издательство Кольского научного центра РАН, 2013.

Для крепкой, трудовой и экономически благополучной поморской семьи 1920-1930-е годы оказываются временем очень тяжелым. Описывается этот период, прежде всего, через биографию бабушки. В одном ряду трагических для семьи событий оказываются экономический крах, смерти близких и страх репрессий: « Жизнь обходилась круто. В 20-х годах была денежная реформа и у бабушки пропали все накопления, которые были на тот момент. А денег было немало, она накопила на кирпичный дом для сыновей. Вот тогда бабушка единственный раз в жизни слегла <...>. Потом пришлось хоронить родителей, всех братьев и их жен. Потом началась коллективизация, раскулачивание. Местный комитет посчитал нашу бабушку середнячкой, и готовились к раскулачиванию и высылке». Спасение приходит в лице родственника, который тайно предупредил семью и дал практичный совет, как избежать несчастья. Это не единственный пример того, как в сложной ситуации людей выручала родственная и соседская солидарность. Чем выше оказывалась такая солидарность, тем успешнее удавалось семьям противостоять внешнему давлению. Этот случай хорошо выявляет адаптивные возможности родственных общностей, которые чем-то (или, скорее, кем-то) жертвуют во имя сохранения себя как целого. «Жертвой» в данном случае было добровольное вступление в колхоз одного из членов семьи, что и было принято обеими сторонами. Самым страшным в кризисные периоды является распад сплоченного сельского общества, которое держится на «теплых» отношениях и взаимовыручке. Г.Ф. Белошицкая так оценивает те годы: «Дыхание этих лет иногда отдавало таким смертельным холодом, что людям абсолютно далеким от политических разборок становилось жутко». Иллюстрацией служит рассказ о том, как племянник не выдал дядю, на которого донес односельчанин. Такое естественное поведение контрастирует с противоестественной ситуацией, когда близкие люди выступают в разных, но равно «криминальных» (ненормативных) ролях: «Все трое односельчане, знают друг друга до третьего-четвертого колена и даже дальше. И надо же! Один - обвиняемый, один - свидетель, один - предатель». Семейные мемуары дают представление о том, как реально могло осуществляться объединение в колхозы в конкретных случаях. Г.Ф. Белошицкая описывает экономическое состояние семьи до и после колхозной реформы. К периоду Первой мировой войны хозяйство составляли корова, две лошади, олени, овцы, а также невод и рыболовное судно на Мурманском (Баренцевом) берегу, сдача в аренду которых приносила доход. О материальном положении поморских семей в начале прошлого века свидетельствует и состав бабушкиного приданого: « Одних только кашемировых сарафанов 60 штук (из одного сарафана можно было сшить 2 платья), банка речного жемчуга, золотые кольца и сережки, шелковые шали», предположительно 12 оленей и т.д. Поскольку семья не подверглась раскулачиванию, ее имущество было «распределено» между колхозным и личным хозяйствами: колхоз забрал лошадь, корову, оленей, часть овец, шняку, невод; в семейном пользовании остались корова, овцы, лодка, сети. От всех накоплений остались « несколько сарафанов, полушалков и золотых изделий». Таким образом, благодаря мудрой и гибкой экономической политике семьи, ей удалось сохранить какие-то средства жизнеобеспечения и поддерживать еще в течение нескольких десятилетий относительную стабильность крестьянского уклада. У состоятельной поморской Мурманская государственная областная 17 универсальная научная библиотека