История семьи Жидких на фоне поморской культуры : исследование и публикация по материалам Г. Ф. Белошицкой / Рос. акад. наук, Кол. науч. центр., Центр гуманитар. проблем Баренц-региона ; [общ. ред. и вступ. ст. И. А. Разумовой ; подгот. текстов, сост. и коммент. О. В. Змеевой, И. А. Разумовой]. – Апатиты : Издательство Кольского научного центра РАН, 2013.

середины XIX в. почти все они были представители одной из ветвей рода по линии бабушки - А.Ф. Жидких, в девичестве Плотниковой. Последним, репрессированным, церковным старостой, при котором закрывали церковь, также был близкий родственник, бабушкин двоюродный брат. Другой редкий исторический документ - брачный договор («обыск») 1904 г., составленный при бракосочетании прародителей Г.Ф. Белошицкой. В настоящее время мало таких семей, память которых в виде «живого предания» сохраняет события первой трети XX века. Согласно теоретическим исследованиям [Vansina, 1985], которые во многом подтверждаются современными материалами по российским семьям Мурманской области и Северо-Западного региона [Разумова, 2001; Разумова, Сулейманова, 2007 и др.], граница семейной памяти распространяется примерно на 80 лет вглубь и она дрейфует - в соответствии с тем, как уходят из жизни представители поколений. Для большинства российских семей такой границей являются 1930-195 0-е гг. Остальное реконструируется, в лучшем случае, по вещественным свидетельствам - фотографиям, семейным реликвиям, архивным и хранящимся дома документам. В семье Жидких устные свидетельства удержали ценную биографическую информацию середины XIX в. - о прародителе Филиппе Жидких, его пленении англичанами, возвращении на родину и гибели в море. Естественно, что сведения о предках-мужчинах, которые участвовали в войнах, составляют значительную часть любой семейной истории. Войны являются важнейшими событиями национального прошлого, причастность к ним всегда делает родственников «историческими личностями». Воевал и другой представитель рода, Евдоким Иванович Жидких - участник боевых действий в Маньчжурии в годы Русско-японской войны начала прошлого века и Первой мировой войны. «Большая история» запоминается через эпизоды частной жизни, связанные, в первую очередь, с переживанием основных семейных событий, в данном случае это расставание близких в исключительных обстоятельствах. Семейная история сохранила женский взгляд на происходившее, поэтому закономерно, что в памяти, во-первых, основное место заняли эпизоды проводов и возвращений воинов, во-вторых, усилен религиозно этический смысл событий и присутствуют мифологические мотивы. Так, перед Великой Отечественной войной бабушке мемуаристки приснился сон с предсказанием «большой беды» и советом молиться. Этот мотив хорошо известен тем, кто занимается устной историей войн. Характерно, что предсказание и совет исходят от умершей бабушки визионера. Покойные предки, как правило, снятся для того, чтобы предостеречь и помочь. Война всегда воспринимается как время и пространство смерти. Для каждой семьи это кризисное событие. Существует традиция рассказывания о войне, ее переживании [Минц, 1964; Чередникова, 1992; Разумова, 2002 и др.]. В контексте страшного времени многое приобретает символический смысл. Именно так в нашем повествовании рассказана история о деде, который по молитве и обету выжил в Русско-японской войне, но обет не выполнил и не вернулся с Первой мировой. Характерно, что, помня про невыполненный обет, смерть свою он предсказал сам. В связи с этим трагическим семейным событием возникают мотивы мужской дружбы и воинской клятвы земляков, женской верности вдовы, которая ждала мужа всю жизнь. Героем Первой мировой войны (по семейному преданию, кавалером Георгиевского креста) был также дед 15