История семьи Жидких на фоне поморской культуры : исследование и публикация по материалам Г. Ф. Белошицкой / Рос. акад. наук, Кол. науч. центр., Центр гуманитар. проблем Баренц-региона ; [общ. ред. и вступ. ст. И. А. Разумовой ; подгот. текстов, сост. и коммент. О. В. Змеевой, И. А. Разумовой]. – Апатиты : Издательство Кольского научного центра РАН, 2013.

ИЛ. Разумова «ИСТОРИЯ СЕМЬИ ЖИДКИХ ПОМОРСКОГО СЕЛА КАНДАЛАКША» КАК ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК «История семьи Жидких» представляет собой хроникальное семейно историческое повествование. В нем переплетаются конкретное родословие и семейная история конца XIX - начала XXI вв. с историей одного поморского села. С одной стороны, эта история локальна - и в смысле привязанности к одному месту, и в отношении отдельно взятой родственной общности как основного «действующего лица». С другой стороны, перед нами пример «микроистории», которая позволяет через отдельный феномен и судьбы людей проследить глобальные социально-экономические процессы в стране на протяжении прошедшего века, а также глубокие сдвиги, касающиеся локальных культур России. Характер освещения событий и повседневной жизни людей в данном мемуарном историческом повествовании определяется: а) его целевым назначением и жанром, б) автором, который является не профессиональным историком, а представителем самой локальной общности. Особенностью источников этого вида является то, что они хорошо передают субъективное восприятие происходившего и содержат подробности, известные лишь самим участникам. Автор выступает не остраненным историком и бытописателем, а членом «помнящих общностей» - семейно-родственной и сельской. Исторический опыт и его переживание («социальная память») объединяют группу и отличают от других таких же групп. В последние десятилетия подобные мемуарные источники приобрели для историков особую ценность, так как они способствуют не столько более точной фиксации фактов и обстоятельств, сколько пониманию их смысла «изнутри». Вопросам социальной памяти, способам ее сохранения и воссоздания, роли в конструировании национальной истории посвящено на сегодняшний день много исследований [Нора, 1999; Ассман, 2004; Брагина, 2007; Хальбвакс, 2007 и др.]. Как пишет французский историк П. Нора, в поворотные моменты «ускорения истории», когда многое быстро предается забвению, особенно необходимыми становятся «места памяти» в виде вещественных свидетельств, ритуалов, памятников, музейных собраний, письменных текстов и т.п. [Нора, 1999, с. 17-18]. Важную роль в процессе закрепления памяти и превращения ее в «историю» играет пространство. Оно имеет первостепенное значение для локальных групп и выступает как сцена совместной деятельности, символ идентичности и опорный пункт воспоминания [Ассман, 2004, с.40]. Для обозначения связи между памятью общности и местом исследователи используют, в частности, понятие «ландшафта памяти» («memoryscape») [Головко, Швайтцер, 2001]. В нашем случае таким ландшафтом памяти является Кандалакша, которая образно характеризуется автором как « одно из древних поселений на Кольской земле», «дверь в просторы Кольского полуострова», «старинное поморское селение». Одновременно Кандалакша выступает не только частью, но и «типичным представителем» более обширного культурно 12