Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

оттуда во Львов. Но дядя Ваня меня перехватил на полдо­ роги к станции. Потихоньку прижился. Акогда я ездил к дяде Ване во второй раз, то уже с удо­ вольствием с местными мальчишками ходил в ночную пасти лошадей, рыбачил, выполнял любую крестьянскую работу. Словом, прижился как свой среди украинских ребят. Хотя они и дразнили меня иногда «москалик», т.е. русский. Особенно мне нравилось участвовать в процессе из­ готовления масла. Сначала бидоны с молоком ставились в холодный ручей. Вверх поднимались сливки, которые сливались в емкость в виде бочонка. Толкушка — с ма­ ленькими дырочками. Ты толчёшь, а наверх выходят взбитые сливки — капельки для масла! Глядишь на них, а они сами просятся в рот! Особый молочно-масляный приятный запах растекался по комнате. До сего дня вспо­ минается это вкусовое ощущение — настоящего кре­ стьянского или, как говорили на западной Украине, «се­ лянского» масла. Первые послевоенные годы, а это были 1946-1948 годы, несли отпечаток войны и ее последствий. И вновь, как и в войну, еды не хватало. Хотя вокруг Львова было много сел, из которых на рынок подвозили продукты, но поку­ пать их было зачастую недоступно многим. Чтобы про­ жить, надо было много работать и много зарабатывать. Мужчины, бывшие военные, не сразу смогли пере­ ключиться на мирную жизнь. Во-первых, психологически было тяжело. Во-вторых, многие пришли с войны калека­ ми, как мой отец, и им требовалось длительное лечение и реабилитация, повышенное питание. Гражданских про­ фессий у большинства не было. Отец был призван в Красную Армию, где служил с 1935-го по 1937-й на Дальнем Востоке. Второй раз его мобилизовали в 1941-м. На этот раз в армии он прослу­ 75