Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

остался без отца. Крики и слёзы наполняли деревню, так как все женщины жили одной большой семьёй и горе од­ ной принимали на себя все. Следующая похоронка могла прийти и в твою избу. Самое страшное воспоминание осени 1941 года связа­ но именно с похоронкой. Погиб муж маминой сестры — тёти Дуни. Со слезами и причитаниями вечером состо­ ялось отпевание. В тесной избе набилось много народу, в большинстве своём старухи. Все женщины были одеты в чёрное. Платки повязаны низко на лоб, губы у всех плот­ но и скорбно сжаты. Говорили только шёпотом и огляды­ ваясь по сторонам. При свете лампад и свечей необычные уродливые тени странно и страшно шевелились по сте­ нам. Было тревожно до ужаса. Бесконечные завывания — «Аллилуйя! Аллилуйя!» вызывали озноб. Когда пение кончилось, все вповалку легли тут же на полу. Ночью, проснувшись по нужде, я почувствовал ужас. Кругом лежали женщины в чёрном одеянии. Они напо­ минали стаю погибших ворон. Изба хрипела, стонала, свистела, сопела. Женщины ещё и бормотали что-то во сне. У меня мороз прошёл по коже, и я от ужаса уткнул­ ся в маму, почти потеряв сознание. Утром страх прошёл. В 1943 году все четыре сестры, в том числе и мама, лишились мужей. Все четыре мужчины, главы и опо­ ра семейств, погибли. Сёстры в разное время двинулись в Мурманск, где жили до войны. Вероятно, ими двигали воспоминания о счастливом времени, связанные с этим северным городом. Они надеялись, что хоть какой-то ку­ сочек счастья их здесь не оставит. Мама двинулась по­ следней. На руках у неё был я и две мои сестрёнки 4-х и полу­ тора лет от роду. Кроме того, были какие-то вещи. В этой женской компании я был единственным «мужчиной». В мои обязанности входило оберегать «дамский» коллек­ 52