Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

жёлые для страны годы. Из супов хорошо помню свежие (зимой кислые) щи без мяса, которые нам часто варили: вода, капуста, картошка и лук, пожаренный на постном масле, а позже на лярде. Лярд — это жир вроде желе­ образного маргарина, который американцы готовили из свиного сала и поставляли нам в металлических банках. Кстати, ломоть черняшки, намазанный лярдом, — это вкусно. На второе и на ужин давали кашу или жареную картошку. Бывали и котлеты, наверное, из мяса. И конеч­ но, компот из сухофруктов и чай. И та памятная булочка в школу. Так что питались мы хорошо. Адля нас, несколь­ ких блокадников, этот детский дом был просто счастьем. В-пятых, однажды в субботу вечером меня вызвала в свой кабинет директриса. Там сидел седой пожилой че­ ловек. Мы с ним поговорили и вместе пошли к нему до­ мой. Он привёл меня в свою семью, которая по древней еврейской традиции должна приглашать каждую субботу к себе домой малообеспеченного иудея, чтобы накормить его во славу Божию. И эти приятные и вкусные посеще­ ния длились почти целый год! Поэтому совершенно неве­ роятно (и стыдно!), как я мог забыть имена этих славных людей. Они не только делили со мной трапезу, но главное, окружали меня теплотой старого еврейского, именно ев­ рейского, дома. Такого дома у меня никогда не было ни раньше, ни позже, даже в моей собственной семье. Дру­ гой вопрос — а близка ли моей душе эта специфическая атмосфера? Кстати, в семьях наших детей и внуков такой атмосферы тоже нет. Ничего не поделаешь, так сложилась жизнь. В шестых, директор нашего детдома Мария Станис­ лавовна Юнатовская. Мне кажется, что она единолично вела сложное хозяйство и жёстко держала его в своих ру­ ках. Небольшого роста, худая и поджарая, она, наверное, не умела улыбаться вообще. Как живая, стоит она у меня 33