Зиланов В. Дети войны о войне. Москва, 2020.

В послевоенном Ленинграде семья жила в коммуналь­ ной квартире у тети отца (они с сестрой были круглыми сиротами) в 8-метровой комнате с печкой и единствен­ ным окном, выходившим в стену соседнего дома. Спа­ ла я на сундуке рядом с печкой. Утром мама убегала на работу, а отец уезжал на трамвае в Академию, находив­ шуюся в противоположном конце города. Отец старался отдавать скудный паёк семье и поэтому часто падал в го­ лодный обморок. Город жил по продовольственным карточкам, за ко­ торыми шла охота недобросовестных лиц. Детских садов не было, и меня оставляли одну в квартире. Однажды, открыв замок входной двери, в квартиру зашёл мужчина. Увидев ребёнка одного, он завёл с ним разговор, поинте­ ресовался, где находятся взрослые, кто работает и получа­ ет карточки. Любочка все рассказала приветливому дяде и даже показала сумочку, в которую мама накануне по­ ложила принесённые отцом продовольственные карточ­ ки. Их давали раз в месяц. Дядя приветливо попрощался и исчез вместе с карточками, положив сумочку на то же место. Вечером девочка рассказала все родителям об оба­ ятельном дяде, когда мама бросилась к сумке, та оказалась пустой. Семья была обречена на голодное существование в течение целого месяца. Помогли родственники и сосе­ ди. Но главным спасителем семьи был дядя Вася — брат бабушки, который привёз на подводе из деревни мерзлую картошку и капусту и спас семью от голода. С тех пор я все время проверяю, заперта ли входная дверь. В 1946 году родилась сестра Надя, но из-за ужасных условий прожила недолго. Над отцом сжалились и дали комнату в общежитии Академии, где в июле 1949 году родилась третья дочь Оля. Мать, потерявшая дочь, была полностью поглощена уходом за новорожденным ребён­ ком. Мои сверстники по общежитию стали собирать­ 215